— А вотъ и четвертый!…
Въ ту же минуту его схватили, связали, скрутили и запихали въ наемную карету съ жандармами, изъ которыхъ одинъ былъ офицеръ, вооруженный какимъ-то огромнымъ дреколіемъ, доходившимъ своею рукоятвой до верха экипажа.
Тартаренъ началъ было говорить, хотѣлъ объясниться. Тутъ, очевидно, какое-то недоразумѣніе… Онъ сказалъ свое имя, назвалъ отечество, сослался на консула, торговца швейцарскимъ медомъ, по фамиліи Ишенеръ, котораго онъ зналъ по ярмаркамъ въ Боверѣ. Потомъ, видя упорное молчаніе своихъ стражей, онъ подумалъ, не новая ли это "штучка" изъ фееріи Бонпара, и съ хитрою улыбкой обратился въ офицеру:
— Вѣдь, вы это такъ — нарочно, que!… Э, ну, полно, шутникъ вы эдакій… вѣдь, я знаю, что все это штучки…
— Извольте молчать, не то я прикажу вамъ ротъ заткнуть! — сказалъ офицеръ съ такимъ угрожающимъ видомъ, что можно было подумать — вотъ-вотъ онъ проткнетъ арестованнаго насквозь своимъ дреколіемъ.
Нашъ герой примолкъ, сидѣлъ не двигаясь и смотрѣлъ въ окно кареты на мелькающія воды озера, на высокія горы, покрытыя мокрою травой, на отели съ причудливыми крышами и золотыми вывѣсками, видными за версту. По склонамъ, какъ на Риги, сновали взадъ и впередъ люди съ корзинами, ослики; какъ на Риги же, маленькая желѣзная дорога, опасная механическая игрушка, лѣпилась по крутизнамъ до Гліона, и для довершенія сходства съ Regina montium, не переставая, лилъ сплошной дождь въ сплошномъ туманѣ, непрерывный обмѣнъ влаги между озеромъ и облаками, какъ бы касавшимися волнъ.
Карета проѣхала по подъемному мосту между маленькими лавчонками роговыхъ издѣлій, перочинныхъ ножей, перчаточныхъ застежекъ, гребенокъ, прогремѣла подъ низкимъ сводомъ башенныхъ воротъ и остановилась на дворѣ стариннаго замка, заросшемъ травой, обставленномъ по угламъ башенками съ крышами, похожими на перечницы. Куда они пріѣхали? Тартаренъ понялъ это изъ разговора жандармскаго офицера съ смотрителемъ замка, толстякомъ въ греческой шапочкѣ, позвякивавшимъ связкою заржавленныхъ ключей.
— Въ секретную, въ секретную… Да откуда же я вамъ ее возьму, когда всѣ заняты остальными?… Только и осталась, что тюрьма Боннивара.
— И сажайте въ тюрьму Боннивара, туда ему и дорога, — приказалъ офицеръ.
Шильонскій замовъ, о которомъ Тартаренъ не переставалъ въ теченіе двухъ дней повѣствовать своимъ альпинистамъ и въ который, по странной ироніи судьбы, засадили теперь его самого, невѣдомо за что, принадлежитъ въ числу наиболѣе посѣщаемыхъ историческихъ памятниковъ Швейцаріи. Когда-то онъ служилъ лѣтнею резиденціей графамъ Савойскимъ, потомъ сдѣлался тюрьмою для государственныхъ преступниковъ, потомъ — складомъ оружія и боевыхъ запасовъ, теперь же это не болѣе, какъ цѣль для прогулки туристовъ, подобно Риги-Кульмъ или Тельсплатту. Въ немъ, однако же, оставили полицейскій постъ жандармовъ и кутузку для пьяницъ и заворовавшихся молодцовъ кантона; но ихъ такъ мало въ этихъ мирныхъ палестинахъ, что кутузка вѣчно пустуетъ, и сторожъ-смотритель хранитъ въ ней свой запасъ дровъ на зиму. Неожиданное прибытіе столькихъ арестантовъ привело его въ прескверное расположеніе духа, въ особенности же его тревожила мысль, что теперь уже нельзя будетъ показывать туристамъ знаменитую тюрьму и какъ разъ въ самое бойкое, прибыльное время года.
