— По дороге я подбросил сердце в вещи Самойловых… Где ты его потом и нашел. В герметичном контейнере, чтобы оно не потеряло для тебя привлекательности.
— Ты? — Порох до сих пор не может осознать, что его обыграли, и способен лишь на короткие вопросы, почти междометия. Он опустил нож, но в этом жесте не было ни угрозы, ни подготовки к нападению — только растерянность.
— Это я убил Шамиля, — любезно ответил Туман. — И в поезде я охотился не за нашей парочкой, а за тобой, Порох, только за тобой. Я должен был выяснить, людоед ты или нет.
— То есть ты не знал?
— Вы прекрасно устроились в Ярике, поверь — я восхитился. — Берецкий прислонился спиной к стене, поставил ногу на диван и положил вооруженную руку на бедро — теперь она не устанет. А расстояние до сидящего у окна Жрущего и мешающий ему столик, делали невозможным атаку. — Много случайных людей, пассажиров, беженцев — убивай кого хочешь, ешь от пуза, а потом расследуй преступление и назначай виновным кого угодно. — Пауза, угрюмая усмешка. — Представляю, как вы с Шамилем потешались. У вас была не жизнь — сказка.
— Как же мы попали под подозрение?
— Месяц назад вы съели очередного одинокого беженца, а его смерть повесили на комби по имени Крюк. Помнишь?
— Он стал свидетелем, — вздохнул Порох. — Обычно мы не трогаем комби.
— Если он стал свидетелем, нужно было его просто убить и спрятать, — жестко произнес ликтор. — Потому что один из друзей Крюка, человек, которому я обязан, поклялся мне, что комби — не Жрущий. И я поехал в Ярик разбираться.
— Теперь понятно, почему ты взялся за нас…
— Я знал, что Крюк невиновен, и потому в первую очередь заинтересовался теми, кто назвал его таковым… Предположил, что вы — заурядные тупицы, выслуживающиеся перед начальством, подбрасывая улики, но девушка, которую вы съели три дня назад… Я как раз следил за Шамилем и видел, как она села в его внедорожник.
— Но ты не видел меня.
— И потому устроил этот маленький спектакль.
Здоровяк посмотрел ликтору в глаза:
— Ты назвал спектаклем убийство моего друга?
— Согласен: для тебя звучит грубовато, — улыбнулся Туман. — Шамиль сыграл блестяще и сдох как собака.
Было очевидно, что Берецкий сознательно провоцирует Пороха на атаку, ждет, что тот взорвется, но здоровяк удержался от нападения. Нервно провел рукой по столику и спросил:
— А Самойловы?
— Им не повезло оказаться там, где я охотился.
— Ты крутой?
— Ты этого еще не понял?
И не поспоришь. Ничего не скажешь против, потому что низенький и тщедушный Туман за сутки убил трех людоедов и готовился убить четвертого. За сутки. Потому что он обманул его, опытного и осторожного, находясь все время рядом. Потому что действительно был охотником высочайшего класса.
