– Она проклята духами за проступки, – просто сообщил командо сыну.
А слуги шептались о том, что Олина, его мать, умудрилась нагулять дочь от воина стражи, ведь у наследного командо, освященного жрецами, мутантка родиться никак не могла.
Жрецы говорили, что именно из-за своеволия женщин и их стремления забрать себе власть духи покарали прошлый мир. Поэтому у глоссов, цвета сохранившегося после конца света клочка Земли, ни одну из женщин, даже урожденную глосску из уважаемой семьи близко не подпускали к делам, тем более таким важным, как воспитание будущих граждан. Удел глоссок – шить и рукодельничать, ублажать мужчин песнями и танцами, стирать и убираться, командовать наложницами в общем доме или у брата, отца.
Впрочем, глоссок было крайне мало. Отчего-то рождалось на территории мегаполиса девочек в десять раз меньше, чем мальчиков. Все болезненные, за редким исключением. И они так часто производили на свет уродцев или умирали при родах, что жреческой властью было запрещено глосскам вступать в связь с мужчинами. Так и ходили они с рождения сирые, все в черном в знак того, что после них – только земля, и ничего не прорастет в бесплодном или порченном животе глосской женщины. Любому отцу в мегаполисе сообщали о рождении дочери, как о несчастье. Может, потому глосски и были так злы с наложницами и лучше надсмотрщиков привезенным девушкам было не сыскать. Говорят, когда-то было иначе, но Эдэра раньше участь женщин не интересовала. Духи распорядились. Есть закон. Зачем размышлять?
По идее, отец мальчишки, этот уборщик, и рассказывать не должен был пацану, кто его мать. Но карать за нарушения было некого, а против детей в законе ничего не писано. Но Эдэр поставил себе на заметку – проверить Общий дом.
– Занятно будет идти туда с рейдом, – ухмыльнулся начальник стражи.
Он взглянул на лисью мордочку, довольно облизывающую крошки с губ. С пацаном надо было что-то делать. Мелкий еще жить самостоятельно. И глупый. Рука ему крепкая требуется, иначе вырастет бунтарем или бродягой, как пить дать. Доставит всем неприятностей, когда он сам, Эдэр, будет править Дикторатом. Начальник стражи предпочитал пресекать проблемы в зачатке.
Решение пришло мгновенно. Эдэр посветлел, положил ладонь на плечо мальчишке – тот аж прогнулся под ее тяжестью – и повел во двор. Подозвал хромого Ляписа, которому разбойник в бою чуть не полноги снес. Теперь бывшему воину, сильному и умелому, не старому совсем, приходилось следить за лошадьми и псидопсами. Эдэр своих на улицу не выкидывал, даже негодных к нормальной службе.
