— Судьбу, почему-то принято сравнивать со старухой, так вот я знаю, чем она любит заниматься больше всего на свете. Судьба, Малый, ткачиха, она все свое время ткет полотно, имя которому История. Мы все, Алифи, Рорка, места и события, в этом полотне не более чем отдельные нити, вот только значение этих нитей для истории разное. Одни обрежешь, и ничего не изменится. Было — не было, никакой разницы. А потянешь другие — и все полотно изменится. Узлы истории. Мы с тобой не можем соткать полотно, но вот увидеть нужные нити нам вполне по силам. Я уверен, что Геррик со своей армией — такой узел, а мы с тобой принесем ножницы.
Малый скептически покачал головой.
— Мутно все. Узлы, нити, история. Нас там могут повесить вниз головой, предварительно накормив нашими же кишками. Что ты тогда будешь делать? Глядя, как внизу раскачивается земля, рассуждать об узлах? Единственные нитки, которые тебе в таком случае понадобятся, — хирургические, чтобы заштопать брюхо. Нет, Мастер, цель должна быть понятной. Если знаешь цель, можешь выбрать путь. Только так.
— Так, — согласился Бравин. — И не так. Все становится понятным тогда, когда выбор прост. Есть ты. Есть враг. Или ты его. Или он тебя. И тогда цели ясны, а сейчас как быть? Есть враг. И есть как бы друг. Или как бы враг? Кто он нам, Малый? Геррик, советник северной девы, объявившей себя Владыкой. Чего он хочет? Зачем творит то, что творит? Я смотрю на него и не вижу понятного ответа. Лишь одно я знаю точно: он преследует только свои цели, ему важны только его интересы — армия за спиной дает ему такую возможность. Сейчас все, что находится южнее ледяных вод Аюр, зависит от этого лаорца. Всё и все… Поэтому, если мы с тобой хотим не просто поговорить о войне, нам придется следить за Герриком.
— И слушать, — усмехнулся Карающий.
— И слушать, — кивнул Бравин…
…
Я съежился у костра и слушал чужой разговор, почему-то не чувствуя себя лишним. Было ли то, что Алифи обсуждали свои проблемы в моем присутствии, признаком доверия или, наоборот, безразличия? Не знаю, да и не в этом дело. Какой-то Геррик заставлял моих спутников кусать тонкие губы, хмурить брови и бросать гневные слова. Не Рорка. Не предполагаемый штурм Куарана кланами шаргов. Даже не скорая смерть старого Владыки — нет. Странный, не известный мне Алифи, советник ни разу не известной мне правительницы. Что ж в нем такого?
— Кто он, этот Геррик?
Бравин повернул голову ко мне и, сощурив глаза, переспросил:
