- Красная, красная! - злорадно повторяет непредсказуемая.- И правильно, Постулат Антрекотович, сколько можно терпеть? Уже до матрешек добрался, я вот подумаю еще да и лишу его родительских прав, лучше совсем без отца, чем с таким папашкой.
- Hу, это дело поправимое,- говорит Отстоякин.- Отцовство переоформляется в законном порядке, существует соответствующая статья. Кодекс гражданского законодательства - вещь сер-рьезная...
- М-м-м,- мычит на них Курицын, держась за обе щеки.
- В случае чего - в шесть секунд усыновим,- развивает тему Отстоякин.- По первому сигналу.
- Как же усыновим? - удивляется Анестезия.- У нас ведь дочери...
- Значит, удочерим,- говорит Отстоякин.- Какая разница? Ты, Вольдемар, чеши на кухню и без кофе не возвращайся. Видишь, какие струны ты затронул, ты, парень, трогать трогай, да о последствиях тоже подумывай. Семь раз подумай, потом уже резани. Да и то еще неизвестно, как оно обернется, с какой стороны, каким концом к тебе: тут, брат, еще та геометрия, палочку рисуем, две на ум кладем, пусть полежит, подождет, палочки на уме жрать не просят, а с ними как-то спокойнее... Вот послушай, тоже из раннего: "Чем больше линий на уме, тем меньше пятен на Луне. Hа Солнце тоже пятна есть,так что наукам не до сна: когда ж, когда придет весна? - чтоб человечеству расцвесть!.." Во, брат, какие империи вызревают...
- Hу его к лешему,- говорит своенравная соседу,- ничего вы ему не докажете, а вот блузочку... блузочку новую вы мне купите? С рюшками, с тамбурной вышивкой, я вам в каталоге покажу...
- Блузочку? - переспрашивает Отстоякин.- И не одну, и не только с тамбурной. А потом я тебе катер куплю, покататься в лагуне. Потом - яхту, самолет с электровозом - все у тебя будет. Верь мне, Аниста.
- Кому же еще довериться, как не вам! - с чувством отвечает непредсказуемая.- О, Постулат Антрекотович... О!..
- М-м-м,- мычит Владлен Купидонович, страстно желая знать, чем же все это кончится,- засвидетельствовать и все такое, застукать на горячем - и больше ничего, доучаствовать в апогее событий - всего лишь. Надо, надо было принести им кофе, может, и в чем ином услужить, поспособствовать, с холодком отстраненности, безусловно: делайте, люди добрые, делайте, я - вот он, но я желаю правды, не снисхождения и жалости, а чистой неприукрашенной правды-матки. А потом я оставлю вас. Навсегда. Бесповоротно. Вас будет преследовать по жизни призрак Курицына, обескровленного человеческим обманом,но это буду не я, это будет мой призрак, тень моя, моя отлученная от тела аура. Hо вас никто не принуждал, господа, вы сами сделали свой выбор, стало быть, бодайтесь с призраками на свое усмотрение, и не зовите меня, я не услышу... Курицын ставит кофеварку на огонь и лишь теперь обнаруживает, что находится на кухне и уже поставил на огонь кофеварку, и шкафчик навесной уже открыт, и его, Курицына, руки перебирают баночки, извлекая из множества одну, в которой покоится молотый колумбийский кофе, который накануне Владлен Купидонович собственноручно же подкалил на сковородке, потому что кофейное зерно, пусть и жаренное, все ж лучше еще и собственноручно довести до готовности, подкалив на сухой сковородке, но не передержав на огне, не доведя зерно до черноты горелости, тогда зерно, считай, загублено, и кофеин улетучивается, остается бесполезный жмых, погадать на гуще, конечно, можно, но ты ведь собирался испить бодрящего напитка, а не упражняться в гадании, черт возьми!
