— Да.
— Будто мы незнакомы.
Я пожимаю плечами.
— Хорошо, — что может случиться.
— Мы начнем все сначала. Мы только что встретились. Ты какой-то парень, пришедший из армии, а я девушка из Сан-Франциско, собирающаяся в местный колледж. У нас нет ничего общего. Ни связей. Ни того, кем мы были. Мы не друзья.
Не друзья. Как, чёрт возьми, мы можем быть друзьями после того, как всё разрушили?
Я киваю, чувствуя себя несчастным. Дерьмо, у меня не так много друзей. Я потерял связь с людьми из Атланты, когда не мог справиться с тем, кем я стал. А те, кто был в Афганистане… за исключением Шермана и Робертса, я ни с кем близко не сходился. Робертс мёртв, Шерман еще в афганской глуши.
— Так или иначе, я не знаю, кем мы были. Ничего из этого никогда не имело смысла.
Она пожимает плечами и скрещивает руки на груди, и я чувствую себя дерьмово за то, что сказал.
— Прости, — говорю я.
— Почему? — спрашивает она, глядя в сторону, на улицу. Её нижняя губа дрожит, и я хочу ударить себя по голове острым предметом.
— Это правда, не так ли? В нас никогда не было смысла.
— О, Боже. Давай не будем об этом. Пожалуйста.
— Хорошо, — её лицо дёргается, очевидно, она сдерживает слёзы.
— Послушай, — говорю я. — Это отстойно. Но всё будет в порядке, да? В любом случае, это всего лишь несколько часов в неделю. То, кем мы были… Это был другой мир. Мы были в другой стране, подвергая себя всевозможным удивительным вещам. Мы не были собой, реальными нами. Это была фантазия. Красивая фантазия, но всё же фантазия, верно?
Она кивает, быстро вытирая глаза кулаком и размазывая тушь.
— Как бы то ни было, я сожалею.
— Мы уже нарушили правила, — говорит она.
— Нет. Мы больше не будем говорить о прошлом, начиная с этого момента. Мы говорим о настоящем. Ты совершенно права. Ещё правила?
— Я не знаю.
Я хмурюсь, затем говорю:
— Хорошо. Что ты думаешь о докторе Форрестере?
Она качает головой.
— Он большая подделка.
Я поднимаю брови.
— Правда?
— Да. Только посмотри на него. Твидовый пиджак. Он один роман писал пятнадцать лет, выиграл национальную книжную премию, и с тех пор ничего.
Я улыбаюсь.
— Это чертовски… гм…
Вот дерьмо, не сейчас. Я не могу думать. Иногда такое случается. Я забываю слова, фразы. Я закрываю глаза, концентрируясь. Представляю себе пишущую машинку, руководствуясь интуицией, и произношу:
— Колонка автора.
Она хихикает. Расстроена, но смена темы помогает. Приятно видеть румянец на её щеках.
— Ты ещё пишешь? — спрашивает она.
