Я киваю. — Конечно.
— О чём?
Я пожимаю плечами.
— На данный момент о войне. Это всё поток сознания, думаю. Не упорядоченный поток, во всяком случае. Просто пытаюсь излить свои мысли. Мой терапевт в Атланте говорит, что это поможет.
Она поворачивается и смотрит на меня, я думаю, действительно смотрит с тех пор, как мы столкнулись друг с другом три дня назад.
— Твой терапевт?
Я пожимаю плечами. — Вместе с ногой, у меня диагноз «Посттравматическое стрессовое расстройство». Технически. И черепно-мозговая травма. Но это просто ярлыки.
— Что ты имеешь в виду?
Я хмурюсь.
— Я просто… Я не совсем тот парень, которого ты знала, Алекс. Некоторые вещи здесь… Они не кажутся реальными. Как было до этого. Может быть, я стал адреналиновым наркоманом. Просто реальность недостаточно красочная.
Она вздыхает.
— Я чувствовала себя так долгое время после возвращения из Израиля.
— Ты снова нарушаешь свои правила.
— О, точно.
Она делает паузу и снова говорит:
— Но это так. Это было настолько быстро, интересно и красочно. Затем всё стало мирским и серым — просыпаться, идти в школу, делать домашнее задание и, казалось, это уже не имело значения.
— Да, — отвечаю я. — Во всяком случае, работа с доктором Форрестером будет интересной. Я был уверен, что моя работа в исследованиях будет заключаться в том, чтобы прибирать посуду и мыть её же.
— Да, это намного лучше, — отвечает она. — И подумай только, ты увидишь настоящего писателя в действии, — когда она говорит «писатель», то поднимает руки и изображает в воздухе кавычки.
— Хорошо, ты права. Давай посмотрим, выпустит ли он в этом году что-нибудь. По крайней мере, мы можем быть уверены насчёт исследований.
Она усмехается. — Мы должны сделать на это ставку.
Я поднял брови.
— Чувствую легкую конкуренцию.
— Я говорю, что он ничего не выпустит. Двадцать долларов.
— Справедливо. Какой предел? Пятьдесят страниц? Сотня? Две?
— Он должен хотя бы закончить первый проект.
— Идёт, — я тянусь для рукопожатия. Она берёт меня за руку и это ощущается очень естественно, слишком естественно. Встряхнув её руку, я быстро отдергиваю свою, словно обжегся. Касаться её слишком для меня.
Мы оба снова молчим. Неловко. Как. Ад.
— Мне нужно идти, — говорю я, как раз в тот момент, когда она говорит: — Ну, у меня есть дела.
Мы оба смотрим друг на друга и начинаем смеяться.
— Хорошо, — говорю я. — Неловко. Неужели мы в состоянии сделать это?
Она пожимает плечами и улыбается фальшивой улыбкой.
— Конечно, Дилан, это не может быть так трудно.
