Тео свел брови вместе.
– Если ты дорожила нашим браком, если наши клятвы для тебя что-то значили, почему ты стала изощряться, чтобы убедить меня в обратном?
– И как я изощрялась? – спросила Холли, удивив его тем, что ее глаза сверкнули, а в неживом голосе прозвучали стальные нотки. – Я сказала тебе, что я сделала, и ты моментально в это поверил. Моментально! Ты даже не потребовал доказательств. Словно, узнав о моей измене, ты получил подтверждение сделанным заранее выводам.
– Да-да, производить коренной пересмотр исторических событий – мое любимое занятие.
Холли как будто не заметила его колкости, хотя слегка приподняла треугольный подбородок, а в ее прекрасных глазах заискрился прежний темперамент.
– Ты был моим первым мужчиной. До встречи с тобой я ни с кем не спала. Однако ты счел вполне достоверным тот факт, что спустя полгода я на одну ночь прыгнула в постель к некоему туристу, чье имя даже не потрудилась запомнить.
– Потому что ты сама сказала мне об этом, – процедил Тео, борясь со все сильнее давившей на него тяжестью. – И я не принадлежал к тому типу патологических ревнивцев, которые обвиняют женщину в разврате, стоит ей только пройтись по улице. Мне даже в голову не могло прийти, что ты способна меня предать.
– Я знаю. – В голосе Холли сплелись воедино осуждение, боль и что-то еще, чему Тео не хотел искать определение. Однако избежать ее взгляда было невозможно. И это было еще хуже. – Мы с тобой были неразделимы, любили друг друга и много времени проводили в постели. И все же ты сразу поверил, без каких-либо вопросов, отрицая все то, что обо мне знал. Неужели у меня были время и силы, чтобы прошмыгнуть в бар, полный туристов, и подцепить парня, чтобы по-быстрому перепихнуться с ним за каким-нибудь кустом?
– Но ты сама сказала!
Холли вздрогнула, как от раската грома, раздавшегося прямо над ее головой. Но кто из них двоих был штормом? Тео знал только одно: от него нет спасения.
– Что ж, значит, я самая великая лгунья на свете, – прошептала она, и ее голубые глаза почернели от муки. Муки, пропади все пропадом! Тео был не в силах сбросить непосильный груз. Он придавил его. Раскатал по асфальту. – Я обманула пресытившегося жизнью циника, каким ты был, когда мы познакомились. Впрочем, может, поэтому мне и удалось убедить тебя так легко. – Она рассмеялась, и для Тео все стало еще ужаснее, хотя это казалось невозможным. – Ты поверил в то, что я шлюха, и с готовностью вернулся к прежнему образу жизни. Разве это не пример двойного стандарта?
