Последнее она пробормотала в сторону.
Я с болью в сердце смотрела на свою подругу. Никакие уговоры и убеждения на нее не действовали. Упрямство, злость, желание отомстить мужу затмили разум Лилии и сделали ее невосприимчивой к доводам рассудка.
Первым ее любовником стал ветеран первой англо-бурской войны – капитан де Лориньи. Военный мундир и ордена всегда манили женщин, как огонь мотыльков. Лилия влюбилась без памяти, а я вынуждена была выслушивать ее восторженные отзывы о капитане. Она восхваляла широкий разворот его плеч и сильные руки, боевые шрамы и неутомимость в постели. Для меня это было одновременно и неприятно, и интересно. Как может нравиться то, что делают двое в спальне – я не понимала. Постель ассоциировалась у меня только с герцогом. И любое упоминание о плотских утехах вызывало стойкое отвращение и брезгливость.
Бертон закатил скандал. Лилия в ответ припомнила ему и Офелию – актрису, и мадмуазель Коко – певичку, и молодую вдову барона Чандерса, и многих других. Муж заткнулся. А дальше… Дальше было все хуже и хуже. Нет, в высшем свете всегда царили вольные нравы, и измены были частым явлением среди аристократов. Но их не принято было афишировать. Все происходило за закрытыми дверями, в темноте спальне. Но Лилия, как будто специально, выставляла свои увлечения напоказ. Словно наказывала своего мужа, мстила ему за боль… «Куда это все приведет?» – спрашивала я ее, но она только отмахивалась.
Слухи и сплетни было не скрыть. Герцог за ужином обратился ко мне с нравоучениями.
– Миледи, – я подняла голову: нечасто он обращался ко мне, особенно в последнее время, – я бы вам советовал прекратить любые отношения с Лилией Девони. У нее очень плохая репутация в свете.
Я фыркнула и продолжила есть.
– Я настаиваю, – высокомерно произнес супруг.
– Лилия – моя подруга с детства, – наконец ответила я, – я буду с ней общаться, даже если она будет ходить по улицам голая.
– Но слухи… – задохнулся он от возмущения, – слухи могут коснуться вас!
– Не коснутся, – бросила я холодно. – Вы сами говорили, что герцогиня стоит так высоко над простыми смертными, что ничто не сможет пошатнуть ее репутации.
– Я вас предупредил, миледи, – скривил губы герцог. – Если вы так невоспитанны и безнравственны, что позволяете себе…
Я встала из-за стола, не дослушав его гневную тираду. Меня уже давно перестало волновать мнение герцога обо мне.
– Стойте! – донесся дребезжащий окрик. – Я еще не договорил!
