– О… – Он направился к крыльцу с необычайной легкостью для шестидесятилетнего мужчины, перенесшего сердечный приступ. – Ты об этом.
– Ты оправился достаточно, чтобы вернуться к работе, – произнесла Эмма.
Доктор Синклер почесал голову.
– Ну…
– Знаешь, с твоей стороны было не слишком любезно скрывать от меня правду. – Они поднялись на крыльцо и теперь находились на достаточном расстоянии от остальных, чтобы побеседовать наедине. – Я просила, чтобы ты показал мне свою карту, чтобы дал мне возможность следить за твоим выздоровлением, но ты предпочел все от меня скрывать. Хорошо, я с этим согласилась: в конце концов, это твоя жизнь, – но у меня тоже есть жизнь, отец.
Улыбка пожилого доктора слегка померкла.
– Я не хотел вовлекать тебя, ибо нелегко читать медицинскую карту близкого родственника.
– Полгода назад я похоронила мать, так что и с этим справилась бы. Вообще я могу справиться с чем угодно. Проблема в том, что я приехала тебе помочь, в то время как ты, судя по всему, в моей помощи не нуждаешься. И я была бы благодарна узнать об этом чуть раньше, поскольку нахожусь отнюдь не в отпуске.
– Я не думал об этом, Эмма.
– А о чем ты вообще думал? О том, что после всех этих лет молчания я с радостью брошу все, чтобы работать в твоей клинике?
Доктор Синклер ничего не ответил.
– Мне нужно вернуться в Нью-Йорк, – тихо произнесла Эмма.
– Чтобы работать по восемьдесят часов в неделю.
Минимум. Теперь, когда ее мать умерла, а отчим слонялся по миру, количество рабочих часов не имело значения.
– Я люблю свою работу.
– Речь о твоей жизни, а не о работе.
– Папа. – Эмма устало потерла глаза. – Мне кажется, ты немного запоздал с отеческой заботой. Если тебе стало лучше, я хочу об этом знать.
Он молчал. Немного подождав, Эмма отвернулась и едва не врезалась в Стоуна, который успел спуститься на землю и неслышно подошел к крыльцу.
Мальчишки гоняли на лужайке мяч. Привычная улыбка Стоуна куда-то исчезла.
– Он не готов вернуться к работе, Эмма. Он…
Однако доктор Синклер коснулся руки Стоуна, и тот так и не произнес вслух то, что собирался сказать.
– В этом чертовом грузовике у меня три запеканки, – сдалась Эмма. – Я привезла их тебе. Так что теперь готовить не надо. – С этими словами она направилась к автомобилю, поставила тарелки одна на другую и вновь ощутила странное покалывание на шее, коего никогда не возникало до тех пор, пока она не встретила Стоуна.
Хотя Эмме совсем не хотелось об этом думать.
