— В таком разе лучше не есть голову, — отвечала Глафира Семеновна и отодвинула от себя тарелку.
Николай Иванович ел и говорил:
— Голова, положительно телячья голова. Вот у меня даже кусок уха попался.
— Да ведь ухо-то и у черепахи есть.
— Нет, нет. Черепаха без ушей. У нас в рыночном трактире стеклянный садок для рыбы есть, и горка из камней посредине, а на горке черепаха в камнях живет, так та совсем без ушей, — рассказывал жене Николай Иванович и прибавил: — Этот Иван Иваныч Анчевский, Глаша, удивительный человек. Он из моряков, в кругосветном плавании был и чего-чего только не ел! Тюленью печенку ел, китовые мозги, слоновую ногу.
— Брось, тебе говорят. Противно.
Горошек и пулярку с салатом Глафира Семеновна уже ела без исследования.
Когда завтрак был кончен, Николай Иванович сказал, рассчитываясь:
— Дорого взяли, да зато уж хоть по-московски сытно накормили, — и за то спасибо.
Они вышли из ресторана. Мимо них шли катальщики кресел в серых нанковых блузах и в синих кепи с красным кантом, везя перед собой кресла.
— Не хочешь ли на французе покататься? — предложил жене Николай Иванович, кивая на кресло.
— Действительно, было бы хорошо, потому я страсть как устала, но уж очень стыдно, — отвечала Глафира Семеновна. — Вдруг человек на человеке…
— Ты дама, а не человек. Мужчине это точно что стыдно. Эй, лом! — крикнул Николай Иванович катальщику. — Или как тебя? Гарсон! Нет, не гарсон. Как катальщик-то, Глаша, по-французски?
— Да разве можно все французские слова знать?! Ведь я не француженка. Помани его — он и остановится.
— Эй, эй! Лошадь на двух ногах! Шевалье! — махал зонтиком Николай Иванович.
Катальщик направил к нему свое кресло.
— На шеваль-то откликнулся. Верно, их здесь шевалью зовут, — улыбнулся Николай Иванович и, указав на Глафиру Семеновну, прибавил: — Пур ля дам. Комбьян?
— Oh, monsieur, jai sais, que madame sera aimable, — отвечал катальщик.
— Сколько? Глаша! Сколько он сказал?
— Да он ничего не сказал.
— Не торговавшись все-таки нельзя. Бог знает сколько слупит. Ну, на эн франк мадам покататься? Согласен? Эн франк… — показывал Николай Иванович катальщику один палец.
— Oui, oui monsieur… je comprends… Prenez place, madame, s’il vous plait.
Глафира Семеновна села в катальное кресло. Катальщик встал сзади кресла и спрашивал, куда ехать.
— Куда, Николай Иванович? — обратилась она к мужу.
— Почем же я-то знаю! Куда глаза глядят, туда пускай и едет.
— Прямо, прямо. Ту друа… — скомандовала Глафира Семеновна.
