— На его теперешнем корабле три мачты, — проговорил краснолицый, перед тем как начал готовиться к отплытию. — Я видел его перед выходом в море. Майкл теперь путешествует под большими парусами. Ему всегда хотелось повидать океан, в его жилах течет вольная кровь морского бродяги.
И краснолицый, который был капитаном маленького судна, посмотрел на узкую протоку впереди.
Мэри не сводила глаз с уплывающего «Золотого барка» и смешной фигурки рулевого. Освещенная бледной луной, она не двигалась с места, лишь крутила в пальцах маленький брелок, пока не выронила его.
Раздался негромкий всплеск, и разбилось отражение луны в воде.
Капитан корабля стоял рядом с маленькой черной печкой и наливал что-то в эмалированные кружки. На его лице отражались блики печного пламени. На полу по-восточному на корточках сидел мужчина с рябым лицом. Еще один поразительно смуглый мужчина сидел лицом к зажженной свече, прислонившись спиной к бочонку с водой в углу. Кожа у него была как дубленая, и он никогда не мылся. Его прозвали Калькуттой, потому что, как говорили, человек с таким лицом мог прийти только из Черной Калькутты. Когда он откидывался на бочонок, его мерцавшие в полутьме глаза останавливались на лошаднике по прозвищу Хайк[3].
Хайк расположился в дальнем конце каюты и что-то искал в своей койке. При этом он не переставал говорить сам с собой. Даже когда он переступил через койку, его чахлая фигурка не попала в круг света, созданного свечой.
— Хайк, — окликнул его капитан, — ты выпил только одну кружку. Возьми еще.
Хайк не ответил, даже не повернул головы. Он был глухой.
— Хайк! — крикнул капитан.
Но тот лишь что-то пробурчал едва слышно.
Калькутта наклонился над решеткой, выбрал тлеющий кусок угля и бросил его в Хайка. Уголек попал Хайку в голову, отчего он резко развернулся, и глаза у него мрачно сверкнули, как у кошки.
Капитан хохотнул.
— Пей! — сказал он. И протянул кружку. Но Хайк не пошевелился. Калькутта взял из рук капитана кружку и подал ее Хайку.
Хайк покачал головой.
Тогда Калькутта стремительно дернул рукой, и лицо Хайка стало мокрым. Ручьи стекали по его щекам, с носа и подбородка бежали на пол быстрые капли.
Калькутта со смехом отвернулся. Рассмеялись и капитан корабля, и рябой матрос. Хайк выбранился и сделал шаг вперед, угрожающе подняв слабую руку. На лице Калькутты появилась жуткая гримаса, когда он увидел это. И Хайк, заметив ее, уронил руку. Он подошел к своей койке, вытер лицо одеялом, потом свернул одеяло, сунул его под мышку, поднялся по трапу и вылез наверх, через люк, на палубу.
