— А теперь я покажу тебе, как обозначаются эти числа, — и он написал на полке арабские цифры. — Это один, это два. Понятно?
Так, перечисляя все цифры, они снова дошли до десяти. На другой день урок счета был продолжен. Теперь Краев использовал принятую в племени манеру счета: десять и один, десять и два, пока не досчитали до двадцати. Это число назвали двадесять. Потом — тридесять и четыредесять. Больше пока и не нужно было. То, что они постоянно вместе, привлекло внимание Тао Ти. Она заглянула в пристройку.
— Тао Ти, ты знаешь, какая она молодчина, — кинулся на радостях обнимать свою жену Краев. — Мы с ней учимся считать!
— Считать все умеют, — отстраняясь, сказала суховато Тао Ти.
— По принципу пять, еще пять… много, — насмешливо заметил Володя. — Пойдем.
Они прошли на склад и остановились у полки с топорами.
— Считай, — указал Краев на топоры.
— Зачем считать, — пожала плечами Тао Ти. — И так видно — много.
— Видно, — усмехнулся Владимир. — Если бы было видно, мы не ломали бы голову два дня. Считай ты, Ила На.
Глава племени начала считать уверенно, но после десяти называла числа все тише и все с большими паузами. Однако посчитала верно.
— Правильно, двадцать девять.
Ободренная похвалой, она подошла к другой полке. Тао Ти внимательно следила за ее действиями и даже пыталась ей помочь. Володя разъяснил ей правила счета, и к концу дня с некоторыми трудностями они закончили переучет склада.
— Прости, Воло-да, — сказала Тао Ти ночью, гладя его волосы. — Я думала, тебе нужна Ила На, а Тао надоела.
— Глупышка ты, — ласково обнял ее Краев. — Разве можно так! Ты моя жена, мой друг, а друг не может так плохо думать. Я ведь тебе говорил, что у нашего племени другой закон: одна жена, один муж.
— Тао думала— плохая жена. Дети нет. Воло-да ищет другую.
Краев успокоил жену, но понял, что в ее словах не только боязнь потерять мужа, но и нарождающийся материнский инстинкт. Он мог и раньше заметить, что Тао Ти, особенно во время поездки от одного племени к другому, не упускала случая приласкать, на радость матери, какого-нибудь голопузого сорванца из оравы вездесущих детей, крутящихся возле пещеры. С беспечностью молодых мужчин он считал эти проявления данью вежливости. Несмотря на большое анатомическое сходство, Краев не был уверен, что физиологические особенности их организмов столь же близки, и отсутствие детей казалось ему естественным. Теперь он подумал, что после его смерти некому будет продолжать начатое дело. При всех способностях этих диких племен, они не могли видеть перспективы начатых им преобразований, им не подняться в течение жизни до его уровня знаний, и с его уходом начнется естественный, очень длительный период накопления знаний по крупицам от поколения к поколению; может быть, само развитие общества от первобытной формации пойдет по предписанным историей законам через рабовладельческую, феодальную и капиталистическую формации с множеством ненужных войн и захватов чужих территорий и огромными потерями культурных и материальных ценностей…
