— Я понял. Следующий по списку!
Почему я объявил, что ничего не знаю про Сок Дэ? Отчасти из гордости, отчасти по объективным причинам. Хотя я и был близок к Сок Дэ в последние три-четыре месяца, он, конечно, не раскрывал передо мной всех своих дел. А то, что я претерпел от него в прошлом году, — всё это он делал руками других, у меня не было доказательств его вины. Кроме того, само моё положение в прошлом ставило меня в крайне невыгодную позицию для того, чтобы обличать Сок Дэ. Полгода я был единственным врагом старосты, а ещё полгода — его правой рукой. У меня не было возможности подружиться с кем-то, с кем можно говорить обо всём начистоту. В результате всё, что у меня было, — это только смутное чувство несправедливости, я никогда не мог ничего знать наверняка из того, что творилось в классе каждый день.
Но кроме того, мной двигали гордость и самоуважение. Я ведь оказался не таким, как те, кто обвинял Сок Дэ до меня. Те из них, кто усерднее и злее всех его ругал, делились на две группы. Во-первых, ребята, которые всей душой жаждали попасть к нему в фавориты, но по каким-то причинам не сумели. Вторая группа — те, кто до этого утра были его ближайшими подручными во всём, в том числе в его преступлениях. Конечно, не так много времени нужно человеку, чтобы раскаяться, — говорят, что мясник может стать буддой, как только положит нож, — но я не верил в их внезапное исправление. Мне и сейчас не нравятся люди, которые разом меняют религию или идею, особенно если они тут же начинают разглагольствовать. На самом деле мне, конечно, хотелось отомстить Сок Дэ, и я бы нашёл, что сказать, но я решил молчать из гордости, потому что меня возмущало поведение этих ребят. Я видел в них трусливых предателей, которые дожидались, пока Сок Дэ лишится всего, чтобы потом сразу начать пинать лежачего.
Наконец договорил последний, шестьдесят второй. После этого сразу прозвенел звонок на перемену. Но учитель как будто не слышал звонка.
— Хорошо. Вы показали, что вы не трусы. Теперь мне кажется, что вам можно доверить наше будущее. Но вам тоже придётся поплатиться. Во-первых, за вашу трусость в прошлом, а во-вторых, чтобы вы лучше усвоили сегодняшний урок. То, что потеряешь, потом трудно найти. Если вы теперь ничему не научитесь, то в следующий раз ищите себе учителя вроде меня. Что бы там ни случилось, что бы вы ни потеряли, ищите того, кто вам поможет найти.
Сказав это, он направился к кладовке и достал оттуда швабру с крепкой дубовой ручкой. Потом он встал у своей кафедры и приказал негромко:
