— Почему ты не едешь домой? — спросил я.
— Жду, когда откроется метро. Или когда папаша мой соизволит побеспокоиться о своей блудливой дочурке. Какая тебе разница? Если ты на что-то рассчитываешь, то можешь сразу идти лесом. Нет…
— Я просто хочу тебе помочь! — твердо и несколько обиженно объяснился я. — Неужели в это так трудно поверить?
Немое молчание. Я читал в ее глазах вопросы, которые она не решалась задавать вслух. Впервые за время нашего недолгого общения лицо ее преобразилось из агрессивно-дерзкого в мило-растерянное. Нежный румянец проступал под бледной кожей, отравленной алкоголем и сигаретами. Чуткие нежные губы еле заметно подрагивали.
— Просто вокруг так много мудаков, что уже и верить никому не хочется, — ответила она. — Знаешь, я даже думала, что влюбилась в того парня… а он чуть ли не силком затащил меня в туалет и начал раздевать. Мудак… И еще его дружки…
— Людям свойственно ошибаться.
Кофе было выпито. Я предложил девушке заказать десерт, но она робко отказалась. Я не стал настаивать — в конце концов, я должен был быть признателен ей за то, что она подпустила меня к себе. За непривычно легкое для меня общение, подернутое пеленой утреннего тумана.
Я предложил пройтись по набережной. Она кивнула в знак согласия, но сразу предупредила, что у нее в сумочке газовый баллончик, который она незамедлительно пустит в ход при первых же опасениях. Я сказал, что не особо в восторге от перечной мяты. Она улыбнулась.
Чайка взмыла в небо. Признаки нового дня поблескивали в закрытых окнах, разливались по водной глади реки. Кое-где еще оставались льдины. Одинокий рыбак стоял около воды с удочкой. Он казался мне истинным признаком жизни в этом отрешенном, приглушенном мире.
— Ну а что тебя занесло в этот район? — спросила меня моя спутница.
— Наверное, то же, что и остальных: желание потеряться.
— Хм… я думала, люди приходят в бар, чтобы хорошенько надраться и поболтать о всякой всячине. У тебя слишком романтичные мысли.
— Вот как? Не думаю, что я сошел бы за романтика.
Утренняя прохлада залезала под одежду, отчего кожа покрывалась мурашками. Несмотря на это, я не чувствовал дискомфорт. Напротив, мне было легко и приятно идти по набережной, встречая новый день. Как будто за ночь я вылез из своей мерзкой оболочки, буквально разорвал ее на части.
Я предложил ей добраться домой на такси. Недолго думая, она согласилась. Выставив руку в сторону, я стоял у проезжей части и встречал взглядом каждую проезжающую машину. Я смотрел на лица людей, задумчивые и расслабленные, серьезные и рассеянные. Никто не был похож на меня, и я улыбался, осознавая, что снова могу побыть самим собой. По крайней мере, хоть какое-то время.
