Я с крайней степенью дотошности наблюдал за каждым новым движением неконтролируемого разумом тела. Вот оно, — говорил я себе. Тем временем глаза Артема закатились, а рука бессильно свисла с кровати.
Мне показалось, что после смерти черты его лица немного изменились. Не те губы, не тот нос. Не те скулы, что видел я каждое утро в отражении. Но я все еще не мог сказать, что это, определенно, был другой человек, не похожий на меня ни внешне, ни внутренне. Я не мог сказать, что это была другая смерть.
Я еще долго смотрел на бездыханное тело Артема, сидя на полу и положив ладони на колени. Мне хотелось прочувствовать тот момент как можно сильнее. Почувствовать всю глубину, раствориться в этой самой глубине, приняв совершенно иную форму.
Вдруг на меня что-то нашло. Плохо помню, что на самом деле случилось в моей голове в тот момент. Наваждение ли то было, или просто прихоть воспаленного разума? Помню лишь щелчок, как будто кто-то выключил в комнате свет. Я взял использованный шприц в руку и, замахнувшись, ударил им по лицу Артема.
Игла пробила веко и вошла в глаз. От испуга и восторга я открыл рот и закричал, дыхание мое сбилось. Отпустив шприц, я попятился назад. По телу пробежался приятный холодок, похожий на онемение. Быть может, так немела моя душа. Точнее, ее остатки.
Пораженный странным и слишком безумным желанием, я стал рыться во всех ящиках и ящичках, которые только были в квартире. Я лез в чужую пыль, в чужую грязь, накопленную многими годами абсолютно бессмысленной наркоманской жизни. Я хотел увидеть блеск лезвия.
В конце концов, я нашел канцелярский нож. Ничем не примечательный предмет современного быта, который, если хорошо поискать, можно найти в почти каждой квартире. Для меня же в тот момент он являлся чем-то вроде ритуального оружия, с помощью которого я должен был совершить жертвоприношение богам моего безумия.
Подбежав к бездыханному телу Артема, я упал на колени и, примерившись наспех, резанул по щеке. Тонкая бледная кожа медленно разошлась, выпустив наружу медленно остывающую кровь. Она была чуть солоноватой на вкус.
Я провел лезвием ножа по другой щеке, пытаясь нарисовать круг. Получилось не слишком удачно, отчего я разозлился и стал беспорядочно кромсать лицо. Кровь попадала на мои руки и мою одежду, но мне было все равно.
Когда лицо стало похоже на кровавый кусок мяса, я успокоился. Стерев со лба капли пота грязным рукавом рубашки, я отсел в сторону, кинул нож и выдохнул. Капли крови звучно падали на пол, будто бы отбивая ритм времени, данного мне. Кап-кап.
