* * *
Проходя вдоль автострады, я смотрел на фары автомобилей, несущихся вперед на бешеной скорости. Мои руки были в крови, но никто не замечал этого. Как будто всем было наплевать на то, что я совершил убийство. Как будто все это было не по-настоящему.
Я смотрел на картонные коробки высоток, скребущих небо своими острыми шпилями. Рваные облака, гонимые ветром, на фоне темного неба были похожи на чернильные пятна. Искусственная зелень деревьев, их пластмассовые стволы — это и многое другое наводило меня на мысли о нереальности окружающих меня событий и мест; тех людей, с которыми я разговаривал, работал, занимался сексом и пил. Демоны, вылезающие из грязи под моими ногами, снова и снова пытались затащить меня вниз. Они знали о том, что я совершил нечто ужасное.
Я совершил то, после чего небесные врата для меня стали закрыты уже навсегда.
«Любовь. Недорого». Надпись на приваренной к фонарному столбу железной пластине. Вшитая в карту города отметка, на которую я обращал внимание каждый раз, когда ехал в сторону дома. Могу поспорить, что мало кто обращал внимание на эту надпись, как и на номер телефона, указанный чуть ниже. Я же смотрел на нее каждый день, и каждый день она наводила меня на мысли о тщетности моих стремлений быть хорошим и порядочным человеком. Все уже давно было потеряно, еще до меня. Мне же оставалось только подбирать кусочки разбитого хрусталя, некогда принадлежавшего прекрасным людям, давно канувшим в лету, и резать этими острыми кусочками подушечки пальцев. На запах крови сбегались хищники. Они ведь прекрасно чуяли запах. Мне в этом мире делать было совершенно нечего.
Быть может, я просто врал себе. Быть может, в глубине своей души я изначально был плох. Какой-то неясный мне замысел был в каждом моем движении, в каждой моей фразе.
Философия манекенов, разодетых в бессмысленные одежды. Блуждая между ними, я думал об истоках моих отличий. Кто или что сделало меня настоящим? Подходя к манекенам вплотную, хватаясь за их одежды, я задавал вопросы, на которые они не хотели давать ответы. Меня отшвыривали в стороны, на меня кричали, грозились вызвать полицию. Но как мог я бояться этого искусственного мира, этих иллюзий, которые я продавал не один и не два года?
Услышав детский плач, я оторопел. Я прижался к стене, будто испугался стаи собак. Молодая мать, везущая своего ребенка в небольшой коляске, настороженно посмотрела на меня. Я кивнул ей в ответ, но не решился посмотреть на ребенка. Я боялся увидеть те глаза, что снились мне в моих ночных кошмарах.
