Как и прежде, после ужина в забегаловке мы направились к нему домой. Знакомые пейзажи, горящие ночными огнями на руинах разбитых надежд, напоминали мне о том, зачем я иду к Артему домой, и о той ненависти, что жила внутри меня.
Я смотрел на его сальные волосы, на его жирный, грязный лоб и уши. Сухие, потрескавшиеся губы его пробуждали во мне жажду. Краснота глаз вызывала отвращение. Я не хотел узнавать в нем самого себя. Я хотел порезать его лицо в клочья обыкновенным канцелярским ножом, сделать это неаккуратно. Я хотел срезать с него все то, что делало нас похожими.
— Тебе сделать? — предложил он мне, указывая на пока еще пустой шприц.
Я недолго подумал. Кивнул.
— Давай.
Я наблюдал за тем, как Артем подготавливал все необходимое. Как и всегда, он был предельно аккуратен. Его руки, пораженные вечным тремором, в тот момент напоминали мне руки пианиста. Пальцы работали аккуратно и уверенно. Не дрожала ложка, в которой готовился раствор. Пламя зажигалки, как символ умиротворения, обволакивало ее. Так мужчина обволакивает женщину жаром своей любви в минуты страсти и единения.
Артем аккуратно набрал полученный раствор в шприц, после чего положил его рядом со мной, на небольшой журнальный столик, повидавший уже немало приходов. Кивнув мне, он снова взял в руки ложку для того, чтобы приготовить раствор. Белый порошок чуть осыпался на столик. Приготовив вторую дозу и положив ее рядом с собой, Артем перетянул руку выше локтя медицинским жгутом и несколько раз сжал кулак. Вены проступили на бледной коже. Они напомнили мне о жаждущих крови хищниках где-то в саваннах Центральной Африки.
— Смотри, — произнес я, давая установку самому себе.
И я смотрел. Смотрел, как опустошается шприц. Смотрел на то, как его глаза в минуту наслаждения медленно закрывались. Я будто бы ощущал, как у меня самого в груди лопался шарик, а тепло распространялось по всему телу. Руки и ноги, лицо и торс — все стягивали тонкие и мягкие нити кокона, который укрывал меня от любых проблем.
Я испытал совершенно странное, необыкновенное ощущение. Оно было похоже на хороший оргазм. Мрачность помещения, в котором мы с Артемом находились, сменилась чистотой линий. Я ощутил идеальную симметрию мира самыми чувствительными точками своего тела. Мне захотелось еще.
Взяв в руки шприц, я подошел к лежащему на кровати Артему. Его рука была вытянута чуть вперед. Она будто бы призывала меня ввести в вену новую дозу. След от прошлой инъекции все еще багровел на бледной кожи, и мне это нравилось.
