Дверь, ведущая в комнату, в которую я зарекся больше не входить никогда. Что было за ней?
Два парня, что целовались на углу около музыкального магазина, куда-то пропали. На их месте теперь стоял огромных размеров мужик лет пятидесяти в кожаной куртке и джинсах, с волосами по пояс и внушительными серьгами в ушах. Видом своим он напомнил мне о старом добром роке, который уже давно канул в лету, уступив пальму первенства атмосферной, строго выверенной музыке с явно коммерческой направленностью. Старый рокер проводил меня недобрым взглядом, и я не стал выяснять с ним отношения. У меня и без того было слишком много возможностей умереть.
Я шел по улице с бутылкой виски в руке. Отхлебнув немного, я сморщился и запрокинул голову. Перед моими глазами возникло небо, окутанное пеленой, подсвеченной сотнями тысяч огней большого города. Дурман накрывал меня, накрывал город. Мне не хотелось трезветь. Ставки были слишком высоки. Я должен был оставаться пьян, чтобы ничего не узнать. Только так я чувствовал, что реальность все еще окружает меня.
Реальными были дома, и люди, которые смотрели на меня и сторонились меня, нетрезвого, шатающегося из стороны в сторону вольного бродягу в дорогом пальто и с бутылкой дорогого виски в руках. Я нравился себе в таком состоянии намного больше, чем когда был трезв и смотрел на себя в зеркало в уборной офиса.
Я говорил людям с хмурыми выражениями лиц о том, что сочувствую им, что мне их жаль. Не знаю, понимали ли они, о чем я говорю, или нет. Да это и не особо важно. Важно лишь то, как я сам относился к ним. Не нужно быть альтруистом, чтобы заподозрить внутри себя эгоиста. Просто оставьте глупый треп о сострадании. Не в этом дело.
В конце концов, я остался один на улице, которая вела меня к моему дому. Нередко я прикладывался плечом к стенам домов, мимо которых проходил, и отдыхал, опуская голову и закрывая глаза. Я мог бы словить такси и спокойно уснуть по пути домой, но что-то заставляло меня идти дальше. Быть может, то была погода, которая в тот вечер радовала жителей города безветренным теплом, напоминавшим о том, что лето не за горами. Быть может, сама судьба заставляла мои ноги топтать асфальт. Как бы там ни было, я снова встретил бегуна.
Его лицо, как и прежде, являлось точной копией моего лица. Он бежал мне навстречу, но даже не взглянул на меня, занимавшего, казалось, всю ширину пешеходной дорожки, проходящей между домов. В его ушах были наушники, так что мои нетрезвые крики он снова не услышал.
