Я глубоко вздохнул и досчитал до десяти.
– Это есть наша самая большая военная тайна, – сказал я. – Плывут пароходы – привет Европе. Летят самолёты – привет Европе. А идут пионеры – салют Европе.
– Нет, ну правда, – клянчащим детским голосом сказала она. – Мне же интересно. Это какая-то тонкая стратегия?
– Ага, – сказал я. – Именно.
– Ну, как хотите, – обиделась она. – Я к вам всей душой, а вы…
– А я к тебе всей дипломатией.
– Тогда налейте мне ещё вина.
– Сын мне глаз не подобьёт за то, что я спаиваю его подругу?
– Это уж вы сами с ним разбирайтесь, – лукаво улыбнулась она.
Я долил ей вина. А потом налил себе. И в отличие от неё сразу выпил. Она опять лишь пригубила.
– Вы в основном в Москве? – спросила она. – Или больше в разъездах?
Я прикинул. Так на так, наверное…
– Больше в Москве, – сказал я.
– Это хорошо.
– Почему?
– Не было ещё такого, чтобы я хотела и не добилась. С некоторых пор меня заинтересовали секреты нашей дипломатии.
– Надежда, не забивай себе голову этой нудятиной. Мой тебе совет.
– Не отвертитесь, – сказала она. – Даже и не надейтесь.
– Ты лучше стратонавтикой интересуйся, – посоветовал я. – Такое красивое и мужественное занятие.
– А я интересуюсь, – серьёзно ответила она. – Уже четыре месяца. Мы с Серёжкой тринадцатого ноября даже цветы на могилу Ильи Усыски-на и других ребят с «Осоавиахима» носили к Кремлёвской стене. Илюша же и Серёжка дружили, вы знаете. А это был бы день его рождения… Они все герои. И погибшие, и живые. Я на коленях стоять готова перед ними, правда. Я даже знаю, что гондолы стратостатов – это прототипы будущих космических кабин. Серёжка только об этом и говорит.
– Ну и не лезь в политическую грязь, – сказал я и сразу ощутил, что это прозвучало грубо.
Но слово не воробей. Она отпила ещё глоток и ответила:
– Я всегда всё сама решаю.
Натанцевавшись, наши кто в одиночку, кто сразу парами, потянулись к столу. Вечер угасал. Вина больше не наливали, остатки горячего остыли. Похоже, пора было расходиться. Хоть бы Надежда ещё о чём-нибудь меня спросила… Но она уже не спрашивала. Как это ни пошло звучит, я, старый дурень, хотел бы, чтобы этот вечер никогда не кончался, – но чудес не бывает, и, чтобы не выглядеть и не ощущать себя жалким, надо упреждать их отсутствие.
– Пожалуй, пойду я, ребята, – сказал я.
– Да все сейчас пойдём, – тут же остановил меня Серёжка.
– Конечно, – поддержала его Надежда. – Пошли уже. Поздно, а в выходной всегда по хозяйству столько дел…
