— Ты знаешь, что такое проклятье некроманта?
— Еще бы я не знал! Уж получше тебя об этом знаю…
«Вот только не хватало, чтобы он сейчас строил из себя лихого парня…»
— Значит, не знаешь, — вздохнула Джайра, направляясь снова к костру. — Я говорю о знаниях, а не об ощущениях. Это своего рода болезнь, заражение тьмой. Чтобы она не распространилась по всей душе: совести, мечтам, стремлении, морали, чувствам, — для ее контроля нужна сила, способная противостоять и направлять в нужное русло. Вопрос: что это за сила, которая может быть намного сильнее тьмы?
— Жизнь. Верно?
«Ладно, хоть понятливый».
— Угум. Самое прямое поступление жизни в твое тело, изнуренное физически и уставшее сражаться с этой болезнью в одиночку, — при этих словах она обернулась к нему, обводя его глазами, как доказательство. От этого Фарен поежился, — это кровь и плоть, живые, естественно. Но этого недостаточно. Если твоя душа не сильна во всех тех составляющих, что я уже называла, и еще во многих других, то эта подпитка идет на усиление мрака. Вот почему некроманты такие чудовища, и вот почему обращенных стараются убить сейчас же, пока они не набрали мощь. Некроманты были в прошлом непросто людьми — это либо сопливые трусы, у которых нет воли, либо пораженные воины, сломленные под натиском мрака. Мой тебе совет: пока не нашел свое освобождение, следи за состоянием своей души, особенно если тебя некому контролировать.
Она остановилась. Оба стояли у того камня, где Джайра сложила свои вещи, поодаль ото всех. Пристально рассматривая некроманта, она спросила:
— Как давно ты не спишь?
Вопрос смутил его настолько, что тот не нашелся, что ответить.
Джайра вздохнула:
— Твой контроль отчасти зависит о того, в какой ты физической форме. Твой сон — это единственное, что я могу тебе сейчас предложить, — видя, как меняется его лицо, Джайра поспешно объяснила: — Это ради моей же безопасности. Не обольщайся на хорошее отношение рабовладельца.
Фарен усмехнулся, вспомнив, почему он здесь находится. И тут же сообразил, как ловко вывела она его на открытый разговор. И чего, опять же, она этим добивалась?
— Раз ты спрашиваешь, наверно, по мне это заметно.
Порывшись в своей сумке, она достала сверток величиной с ладонь и осторожно открыла его, протянув какой-то непонятный предмет Фарену.
— Что это? На вид мерзкое.
— Это Кровавый плод, и по-другому, как мерзкий, его больше и не назовешь. Ешь.
Он отшатнулся от протянутой руки.
— Ешь, — он все так же недоверчиво смотрел на нее. — Он поможет восстановить силы. Еще потом благодарить будешь.
