А Вируну снилось глубокое подземелье с отполированными блестящими полами и грубо отесанными каменными стенами, в которых яркими звездами, между пылающих факелов, сверкали в окне алмазы, а у стен, как галька, валялись золотые самородки. Безмерно огромный подземный зал был наполнен каким-то туманно-голубым светом. Сполохи живого огня факелов и призрачного света хорошо сочетались, не нарушали окружающей гармонии. Вирун заметил вдалеке прозрачные, в несколько десятков метров высотой сталактиты. Они грациозно опускались откуда-то с потолка помещения и стрельчато застывали у пола. От них веяло теплом. Мужчина чувствовал это лицом. Чтобы убедиться в том, что не ошибается, он протянул перед собой руки. Словно слепой, ищущий поддержки. Ладони охватило ощущение уюта, по кончикам пальцев, показалось, кто-то осторожно стреканул пучком крапивы. Вирун не отдернул руки, наоборот, сделал несколько шагов вперед, все еще держа их перед собой. Самое удивительное, что мужчине показалось, нет, он был убежден, что уже бывал в этом прекрасном месте. Он на ментальном уровне точно помнит, где находится это подземелье. Даже может показать на карте, потому что с самого детства, с той минуты, как, поскользнувшись, упал в полынью на озерце возле дома бабушки, он запомнил этот зал подземелья. Всем своим великолепием, неповторимостью и переменчивостью оно впечаталось в мозг. Вирун помнил, как играл с тяжелыми самородками, перебрасывая из руки в руку тяжелые металлические гладыши. И теперь ему захотелось поднять пару темно-желтых самородков. Он помнил, что и они когда-то были не зябко-холодными, а будто согретыми яйцами в гнезде курицы-несушки. Вирун опустил правую руку и, шагнув к стене, нагнулся к самородкам.
— Не все то золото, что блестит, мой дорогой, — услышал он приглушенный голос.
Он тотчас выпрямился и огляделся по сторонам. Никого не увидев, мужчина стал внимательно вглядываться в пространство зала. Но — никакого движения вокруг. «Странно, — прошептал сам себе. — Такое богатство кто- то должен охранять. Во всех сказках и преданиях так говорится».
— Это не сказка, дорогой Вирун. И не предание, — снова послышался голос, — а реальность. Или, правильнее сказать, реальный соблазн для мелких душ. Для тех, кому в жизни всегда всего мало. Сколько бы и каким способом ни хватали, а все равно им кажется мало. Большинство таких людей рядом с тобой живет. Или я ошибаюсь?
— Кто ты? — произнес в пространство Вирун. — Я не могу говорить сам с собой! Покажись.
