— Интерес и пища — топливо жизни. Пища питает тело, интерес поддерживает мысль.
— Кто сказал?
— Я.
Таня перестала жевать.
— Так складно. И про черепаху, и вот сейчас…
— А ты молодец, что голову высунула, приехала сюда. По дороге ненароком меня спасла. Кстати, как обживаешься? Как твоя новая знакомая?
Таня подняла голову, в ее глазах читалась растерянность.
— Как там Оля? — уточнил он.
— Ах Оля! — с облегчением выдохнула Таня, припомнив свое вранье. — Поссорились, — нашлась она.
— Парня не поделили? — настороженно спросил Максим.
— Глупости. Некого делить. Ну потанцевала с каким-то придурком. Трагедия, что ли? Не хочу я больше их видеть.
Таня пытался говорить равнодушным тоном, но это ей плохо удавалось.
— Точно? — спросил Максим, придвигая ближе к ней наполненный наполовину хрустальный бокал. — Попробуй.
— А это что? — спросила она и сделала глоток. Напиток был тягучим и сладким. — Ликер, — догадалась она.
— Китайское сливовое вино, — уточнил он. — Всем женщинам нравится.
— Всем?.. — Таня устремила на него вопрошающий взгляд. — И много их было… всех?
Максим взял свой бокал, приподнял до уровня глаз.
— Мы с Лилей на открытии здесь были. Потом еще пару-тройку сюда приглашал. Я люблю все красивое. Я люблю наблюдать, как женщина ест, пьет и еще больше хорошеет. Вино точно создано богами.
Поиграв бокалом, Максим поставил его на стол и посмотрел на Таню. Она, как прилежная ученица, пыталась подхватить кусок курицы палочками. Заметив его взгляд, она улыбнулась.
— Не китаянка я.
— Точно, — улыбнулся Максим. — Не мучайся, вилка рядом.
— Вилкой я уже ела. Действительно вкусно. Интересно, что они сюда кладут?
— Отгадай.
— Ну…
Таня наклонилась над тарелкой.
— Курица, сахар, вроде грибы… Не знаю…
Она положила палочки, взяла вилку. Подхватив кусок курицы, положила в рот, с видом дегустатора стала жевать. Максим, не стесняясь, любовался ею. Она не была похожа ни на одну из тех женщин, которых он знал прежде. В ней чувствовался какой-то надлом, и с другой стороны, весь ее облик — прямая спина, вздернутый подбородок и тонкая, чуть изогнутая шея — говорил о силе и хрупкости одновременно. И вдруг он поймал себя на мысли, что ему безумно хочется прижать к себе эту девочку, вдохнуть запах ее волос, притронуться губами к ее до прозрачности тонкой коже.
Таня поймала его взгляд. От смущения вилка выпала из ее рук.
— Не волнуйся, возьми другую, — остановил он ее попытку юркнуть под стол. Он вытянул руку и взял чистый прибор с другого стола.
