— Вы так смотрите… — сказала Таня, опуская голову к тарелке.
— Не выкай, — недовольно проворчал он. — Привыкай, раз такой уродилась.
— Какой?
Она посмотрела на него и снова отвела взгляд.
— Ты же знаешь, что красивая.
— Мисс-сюрприз, — неловко пошутила она, не решаясь поднять глаза. — Не люблю, когда на меня пялятся.
Максим усмехнулся, взял графин, пополнил рюмку.
— Пей. Или не вкусно?
— Вкусно.
Таня протянула руку, словно радуясь поводу заслониться бокалом от его взгляда, но Максим внимательно наблюдал за ней: вот ее тонкие пальцы обхватывают талию бокала, вот острый локоток опирается на поверхность скатерти, вот мягкие губы приближаются к хрустальному краю, приоткрывается влажный рот.
— Красивая женщина — магнит, ничего тут не поделаешь, — сказал он, когда Таня чуть нахмурилась, выражая таким образом свое недовольство его пристальным вниманием. — Ты такая свежая…
— Как рыба. Свежая рыба… А другие что, продукты быстрой заморозки?
— Так оно и есть. Все люди делятся на свежих и замороженных, — спокойно сказал Максим.
Таня нашла в себе силы посмотреть ему прямо в лицо.
— Ладно, я свежая, а вы?..
— Ты, — поправил Максим. — Я — с душком, — хмыкнул он, и она невольно сморщила нос. — Помнишь, как в фойе гостиницы встретились? Видок у меня был еще тот…
— Да уж… — согласилась она. — А ваш директор, он уж точно замороженный.
— Виталий-то? Да… Если дело имеешь с большими деньгами — иначе нельзя. Нужно уметь загораживаться, отсекать ненужные чувства.
— А разве чувства бывают ненужными?
— Конечно.
— Например…
— Не знаю, что тебе и сказать… Знаю, что у Витальки денег в сто раз больше, чем у меня. Он умеет, а я нет. Виталька, конечно, раньше меня начал, но все равно… Он любит деньги, а для меня это так… средство для покупки. Я — транжира, деньги у меня не держатся. Виталька всегда говорит, что во мне есть изъян.
— А правда, что вы… ты спас его?
— Было дело… Он что-то тебе рассказывал?
— Намекнул. Расскажи.
Максим отодвинул тарелку, налил себе вина, выпил.
— Был праздник Военно-морского флота или что-то в этом роде, точно уж не помню. Мы в Суворовском третий год учились.
Он замолчал и задумчиво провел пальцем по краешку бокала.
— Решил один придурок экстрим для нас устроить: во всем обмундировании — вплавь через реку. Разрешил только обувь снять.
Максим замолчал, продолжая кружить пальцем по стеклянному краю бокала.
— И дальше, — подбодрила его Таня.
Максим отставил бокал в сторону:
— Виталька плавал не очень, а я — хорошо. Плыву я, значит, и вижу: Виталька уже совсем никак…
