Дверной звонок разбудил ее. Таня накинула халат и поспешила открыть дверь.
— Даже не спрашиваешь: «Кто»?
Черноволосый мужчина в строгом костюме шагнул через порог, Таня посторонилась.
— Вы… за договором?
— Догадливая.
Мужчина смерил ее чуть насмешливым взглядом.
— Осваиваешься?
Таня, смущенно улыбаясь, кивнула.
— Будем знакомы, Виталий Михайлович, — сказал мужчина и, не снимая ботинок, прошел в комнату и сел на диван.
Таня ревностно посмотрела на светлый палас. Следов не было.
— Давай поговорим, — откинувшись на мягкие подушки, сказал Виталий Михайлович и кивнул на пуф, который стоял рядом.
Таня присела, положив руки на колени.
— Садись ближе, — сказал Виталий Михайлович, взял ее за руку, посадил рядом с собой и обнял за плечи. — Рассказывай, как живешь-поживаешь.
— Нормально… Хорошо… — ответила Таня, усилием воли сдерживая дрожь. Хотя Виталий Михайлович был ростом не выше ее, но во всей его плотной фигуре, холодном взгляде и неторопливых жестах было нечто, заставляющее ее трепетать.
— Как с Максимом познакомились? — продолжал допрос мужчина, сжимая ее плечо.
— Он подвез меня.
— Ты его любовница?
— Нет. Просто подвез по дороге, — ответила она и посмотрела на мужчину. Он по-прежнему был невозмутим. — Вы вроде сказали, что мы к Максиму поедем.
— Господин Рыбалко подождет, — спокойно произнес он, по-прежнему снисходительно глядя на нее. — А нам с тобой нужно кой о чем покалякать.
Он убрал руку с ее плеча и провел ладонью ее по волосам.
— Ну и лохматая же ты. — Он отдернул руку. — Какой дрянью вы мажетесь!
— Это гель, чтоб волосы лучше лежали…
— Торчали, хочешь сказать, — хмыкнул он и, достав носовой платок, вытер пальцы.
— Я сейчас причешусь.
Таня сделала попытку встать, но его рука, как шлагбаум, загородила ей дорогу.
— Не рыпайся, — сказал он, взял за подбородок и повернул к себе. — Глаза у тебя красивые… как у кошки, только… Сколько тебе лет?
— Скоро двадцать, — ответила Таня, дернула головой и высвободилась. Виталий Михайлович медленно опустил руку и сжал ее тонкое запястье.
— Значит, жизнь у тебя не больно легкая, коль такие глаза, — сказал он тихо.
Таня подняла голову. Виталий Михайлович продолжал разглядывать ее. Его темные глаза-буравчики, казалось, хотели просверлить ее насквозь.
— Может, все же поедем? — спросила она, отводя взгляд.
— Поедем, когда я скажу. — Он отпустил ее руку. — У меня к тебе разговор. Куришь?
— Нет, — качнула головой Таня и спрятала ладони между коленей.
