С тяжелым сердцем Глиннес повернулся, собираясь подняться на веранду, и чуть не запнулся о пресловутую коробку для наживки. Смутное подозрение заставило его нагнуться, открыть коробку и заглянуть внутрь. Все, как прежде — в коробке лежала завернутая в фольгу пачка макулатуры. Глиннес вынул старые журналы, покопался в прелой мякине и опилках — пальцы нащупали пакет в толстой прозрачной оболочке. Расчистив опилки, Глиннес увидел черно-розовые сертификаты Аласторского банка. Изобретательный Акадий рассчитывал, что, обнаружив подмену, никто не стал бы искать деньги в том же месте. Глиннес подумал минуту-другую, взял завернутый в фольгу пакет и выбросил журналы в мусорный ящик, после чего, обернув деньги фольгой, положил их обратно в коробку, но не под опилками, а сверху. Едва закончив приготовления, он услышал шипение воды, выталкиваемой пульсором.
Из Фарванского рукава выруливала белая моторная лодка с двумя пассажирами — Акадием и Глэем. Лодка подплыла к причалу, Глиннес принял швартов и накинул петлю на тумбу.
Акадий и Глэй поднялись на причал. «Доброе утро!» — шутливо-многозначительным тоном произнес ментор. Критически осмотрев Глиннеса с головы до ног, он заметил: «Ты какой-то бледный».
«Плохо спал, — пожаловался Глиннес. — Все о деньгах беспокоился».
«С ними все в порядке, я надеюсь?» — с деланной бодростью поинтересовался Акадий.
«Дюиссана Дроссет заглянула в коробку, — Глиннес лукаво почесал в затылке, — но почему-то оставила пакет».
«Дюиссана! Откуда она знала, где искать?»
«Она спросила, где деньги. Я сказал, что вы оставили пакет в коробке на причале. Дюиссана утверждает, что в ней пачка старых журналов — и больше ничего».
Акадий рассмеялся: «Неплохо придумано, а? Я спрятал деньги там, где никому и в голову не придет их искать». Ментор подошел к коробке, вынул завернутый в фольгу пакет, бросил его на причал и засунул руку в опилки. Его лицо застыло: «Деньги пропали!»
«Подумать только! — удивился Глиннес. — Трудно поверить: Дюиссана Дроссет, оказывается, воровка!»
Акадий его почти не слышал. Голосом, срывающимся от страха, он кричал: «Говори — где деньги? Бандолио не знает жалости, меня разорвут на куски... Где деньги?! Дюиссана их забрала? Куда?»
Глиннес решил, что шутка зашла слишком далеко, и пнул сверток, блестевший фольгой на причале: «А это что?»
Акадий бросился к пакету, разорвал фольгу и обернулся к Глиннесу — раздраженно, но с благодарностью: «И не стыдно тебе? Я и так уже, как на иголках!»
