Так кончилось первое крупное увлечение человека и сопряженные с этим непрерывные хлопоты и заботы собаки...
Вторично Бур оставил свое место на коврике спустя три года.
Тут любовь человека разыгралась иначе. Это было не увлечение, это было большое и сильное, настоящее чувство. Теплов полюбил маленькую итальянку-танцовщицу, участвовавшую в цирковых феериях.
Она была худенькая, как Алиса, но без ее темперамента, кроткая, слабая и болезненная... И ужасно было, что лишь только Теплов на ней женился, она стала день ото дня таять... Она блекла, как оранжерейный цветок, лишенный теплицы.
Все свои сбережения, все свои подарки Теплов отдал врачам и аптекам, но ни врачи, ни аптеки ее могли ее спасти. И в один прекрасный день она закрыла свои большие, кроткие глаза и не открыла их больше.
Целый месяц после ее похорон Теплов пил мертвую, и собаке было очень много с ним возни. Но, спустя месяц, человек пришел немного в себя. И в тот день, когда это сделалось с ним, поседевший и облысевший, он обнял собаку и заплакал обильными слезами.
— Бур, — бормотал он, покрывая поцелуями собачью морду, — какие мы с тобой старые... Господи...
Какие старые... Какие одинокие!..
И Бур не мешал ему и смотрел на него грустно-ободряюще, словно хотел сказать:
— От тебя несет водкой, запаха которой я не переношу, и ты пачкаешь меня слюной и слезами...! Но ничего... Если тебе от этого легче, продолжай. Не стесняйся, сделай милость!..
Дружба между человеком и собакой сделалась еще крепче. Те бури, которые раньше налетали, вторгались между ними и делали их интересы неодинаковыми, теперь не мешали уж больше. Пора бурь миновала. Оба были одиноки, одиноко старились и с каждым днем чувствовали, что связь между ними делается сильнее.
Бур не покидал уж своего коврика, и человек не мог заснуть, если на коврике не было Бура.
Это была глубокая, трогательная, мучительная привязанность двух существ, из которых одно никогда не имело друзей или близких своей породы, а другое своими друзьями и близкими давно было брошено.
Они научились понимать друг друга по одному какому-нибудь движению, по взгляду.
Чтобы долго не быть одному без другого, оба шли на уступки: Бур научился спокойно лежать в трактирах под стулом своего хозяина и никого не хватать за ноги. Теплов перестал пропадать по ночам.
Теплов все больше седел и лысел, все больше делался угрюмым, неуживчивым и нелюдимым, уходил в себя и, кроме собаки, никому уж не поверял своих мыслей...