— Он один, без жены, — не унимался Завьялов. — А утюг — это такой дефицит!
Ну и Завьялыч! Все, что он предлагает, обязательно должно быть исполнено. И не откладывая, немедленно, и непременно с общим радостным согласием. А иначе он будет долго расстраиваться и канючить, как ребенок. Даже когда Завьялыч предлагает что-нибудь совсем несбыточное, он так верит в свои придумки, что готов драться из-за них. Трудно понять по его нервному остроносому лицу, когда он врет, а когда говорит правду. Черные горячие глаза смотрят убежденно, в упор, когда ему нужно преодолеть чью-то волю. Даже мастер, хорошо знающий нас, однажды поверил, что Завьялову нужно уйти с занятий на похороны бабушки. Но Дьячкова не убедишь просто так.
— Заткнись ты, — оборвал он Завьялыча. — Ну-ка, Володька, закрой двери.
И вот уже крепкая замасленная палка швабры продета в никелированное ухо дверной ручки. Так запираются двери всякий раз, когда мы решаем какое-нибудь очень важное дело. Стало тихо. Даже странно, что в мастерской не слышно ни разговоров, ни обычного грохота молотков и шарканья напильников.
— А может, купим ему тройной одеколон? — едва слышно сказал Губарик.
Ребята не ответили. Дьячков неопределенно пожал плечами.
— А может быть, хороший портсигар? — предложил Колесников.
— Ты что, он ведь не курит, — хмыкнул Завьялыч.
И тут ребята, перебивая друг друга, стали выкрикивать:
— Кожаный бумажник!
— Авторучку с золотым пером!
— Шляпу!
— Хрустальную вазу!
— Полуботинки!
— Перочинный нож с вилкой и ножницами!
— Будильник!
— Перчатки!
На какое-то время все смолкли. И тогда Ковальчук сказал:
— Что ему будильник, что ему шляпа, что ему утюг, — староста насмешливо посмотрел на Завьялыча, но Завьялов не смутился. «Не хотите вместе, сам подарю», — как будто говорил он всем своим видом. А староста продолжал: — Вся эта мелочь ни к чему. Лучше всего купить ему рубашку с галстуком. Будет носить и радоваться, и нас вспоминать.
«Это он правильно говорит», — подумал я. И удивился, что наши предложения совпали, но поддержать старосту мне не захотелось, я промолчал.
— Я тоже считаю, что рубашку с галстуком, — сказал Дьячков. — И давайте поскорее собирать деньги, а то на завтрак опоздаем.
С этим все согласились. Ковальчук начал обходить ребят. Каждый поспешно отдавал деньги.
— По-быстрому, по-быстрому, — торопил староста. Вдруг он остановился, как будто что-то вспомнил. — Хлопцы, — сказал он. — Ну что ему одна рубашка с галстуком. Что мы, жмоты? Купим ему еще коня. Такой белый, с позолоченной гривой. Из фарфора, я тут приглядел в магазине. Коняга — залюбуешься.
