– А вы участвовать не будете? – осторожно поинтересовался Вадька.
– В смысле, девчонок придержать? – лениво поинтересовался старший пацан. – Чтобы не поубивали?
– Две танцовщицы ката против двух амбалов и трех ж… – Мурка хотела охарактеризовать троицу боссов коротко и выразительно, но постеснялась – все-таки она девочка из хорошей семьи, – жадных дядечек? Даже много! Садись и получай удовольствие. – Она приглашающе похлопала по бортику песочницы. – Красивую схватку увидишь, только если один умеет, а второй нет, – сказала она, наблюдая, как Кисонька отбивает у слегка ожившего охранника желание снова лезть в драку. – Ну, или в кино.
– Почему? – спросил Вадька, который уже давно недоумевал, почему схватки даже самых серьезных бойцов чемпионата так непохожи на бои Джеки Чана.
– Если оба умеют и дерутся всерьез, они же друг другу ни одного приема толком провести не дают, – засмеялась Мурка. – Ничего красивого. Турнир – это тебе не кино!
– А жизнь – это, детки, не турнир, где один на один и все, как вы тут мечтали, по-честному, – холодно сказал холеный, неожиданно оказываясь рядом с ними.
От подъездной дорожки послышался гул машин, потом совсем рядом завизжали тормоза – и между сосенок замелькали темные фигуры. На детскую площадку выбирались мужики, как родные братья похожие на постанывающих на земле охранников. Один… двое… десяток… еще… Они надвигались все ближе, замыкая ребят в неумолимое кольцо.
– Ну вот и все! – с торжеством провозгласил холеный. – Неужели вы думали, что из-за каких-то детишек мы, серьезные люди, позволим себе потерять столько денег?
– Ну до чего же я хорошо таких, как вы, знаю, – тоскливо пробормотал Сева.
– Нам твое знание как-то поможет? – холодно осведомилась Кисонька.
Глава XXIX
Рукопашники в рукопашной
Не сговариваясь, сыщики «Белого гуся» и «интернатские» попятились, придвигаясь поближе друг к другу и занимая круговую оборону вокруг песочницы. Катьке и Севе тоже нашлось место в этом подобравшемся и ощетинившемся строю. Только Вадька все еще стоял поодаль, сжимая мобильник…
– А ты драться не будешь? – теперь уже у него спросила Мурка.
– Я, считай, уже подрался, – с торжеством объявил Вадька, засовывая телефон в карман и демонстративно скрещивая руки на груди.
Опять из сосенок – ну а откуда же еще? – шаркающей стариковской походкой вылез… Спящий Дедушка. Выглядел он, как и должен выглядеть дедок, которого только что разбудила возня шаловливых внучат, – недовольным. Сопя, кряхтя и то и дело отирая мокрую от пота лысину, он прошаркал сквозь толпу боевиков, явившихся на зов своих боссов, и остановился над так и копошившейся у песочной кучи парочкой поверженных Кисонькой охранников.
