Растроганный, я пробормотал:
— Сеньора…
Она взглянула на меня и, улыбаясь странной, словно вымученной улыбкой, сказала:
— Иди, вернешься в пять.
Пользуясь возможностью, я решил зайти к господину Висенте Тимотео Соусе, которому рекомендовал меня как-то один знакомый, занимавшийся теософией и прочими оккультными науками.
Я нажал кнопку звонка; сквозь стекла тяжелой железной двери была видна мраморная лестница и красный, заправленный под бронзовые поперечины ковер, на котором лежали влажные солнечные пятна.
Чинный, одетый в черное швейцар открыл мне.
— Что вам угодно?
— Могу я видеть господина Соусу?
— Как прикажете доложить?
— Астьер.
— Ас?..
— Да, да, Астьер. Сильвио Астьер.
— Подождите, я узнаю, — и, смерив меня придирчивым взглядом, он исчез за дверью передней, скрытой желто-белыми портьерами.
Я ждал, взволнованный, обнадеженный, предчувствуя, что такая важная персона, как господин Висенте Тимотео Соуса одним своим словом властен преобразить мою несчастную судьбу.
Снова приоткрылась тяжелая дверь, и величественный привратник сообщил:
— Господин Соуса будет через полчаса.
— Спасибо… извините… до свиданья, — откланялся я, взволнованный и бледный.
Потом я зашел в ближайший кафетерий и спросил чашку кофе.
«Несомненно, — думал я, — если господин Соуса примет меня, значит, он нашел мне обещанное место. Конечно, как мог я подумать плохо о господине Соуса!.. Кто знает, какие у него могут быть дела…»
Ах, господин Тимотео Соуса!
Как-то зимним утром меня привел к нему теософ Деметрио, принявший тогда во мне участие.
Мы сидели в гостиной за резным столиком с гнутыми ножками; господин Соуса, блистая свежевыбритыми щеками, поддерживал разговор; глаза его за стеклами пенсне оживленно блестели. Как сейчас помню, он был в мохнатом дезабилье с перламутровыми пуговицами и манжетами из нутрии; все в нем соответствовало репутации rastaquouère[16], который может позволить себе поболтать на досуге с каким-нибудь бедолагой.
Набрасывая мой приблизительный психологический портрет, он говорил:
— Вьющиеся волосы — бунтарство… плоский затылок — рассудительность… аритмичный пульс — характер романтический…
Обратившись к бесстрастно взиравшему на эту процедуру теософу, господин Соуса сказал:
— Пожалуй, я дам этому чертенку медицинское образование. Ваше мнение, Деметрио?
Теософ отвечал невозмутимо:
— Прекрасно… принести пользу человечеству может всякий, как бы он ни был незначителен социально.
— Хе, хе; вы неисправимый релятивист, — и господин Соуса вновь обратился ко мне:
