— А сны, тебе снятся сны?
— Ага, иногда я вижу очень интересную вещь.
Они незаметно подошли к широкому, как театральный занавес, дереву. Где-то вверху среди листьев вполсилы работали струи воздуха, и невидимая мощная крона то набиралась воздуха, то отдавала его, вздыхая.
— Мне чудится, будто кругом безграничная водная гладь. И я мчусь, режу водный простор, вылетаю в воздух, и в брызгах вспыхивает радуга. И рядом мчатся ловкие, веретенообразные существа. А впереди розовые острова. И мы мчимся, мчимся, обгоняя друг друга…
— Это дельфины, дельфины! — закричала она в восторге. — Я была у океана, я каталась на дельфине. В детстве. А ты катался в детстве на дельфине?
— Ах, мое детство, — засмеялся он, — знала бы ты о нем. Мои няньки почтеннейшие на планете профессора.
— Сложное детство? — Ей захотелось сочувствовать, разделить тайные тяготы этого немного странного человека. — Муштра, режим. Тебя готовили в великие шахматисты.
— Да нет, — отозвался он из темноты, — никакой муштры. Вообще никакого детства.
— Говорят, раньше, в давние времена, у людей не было настоящего детства. Такого, как сейчас. — Она подошла к дереву и тоже прижалась плечом к мягкому, как надувная лодка, стволу. Теперь они стояли лицом друг к другу. — Я видела, как было раньше. В будке глубинной памяти. Часа два я видела то, что было вокруг моей какой-то прабабки. Ее глазами. Только электроды мешали. Холодные, прямо на лоб кладут.
— А роботов туда пускают, в эту будку? — осторожно спросил он.
— Роботов? Это мысль! Представляешь, на экране мир глазами автоматического снегоочистителя. Ой-ой-ой. — Она затряслась от беззвучного смеха, и по упругой коре пошли мягкие толчки. — А знаешь, — смех ее внезапно оборвался, а в голосе опять возникли таинственные, родственные нотки, — пошли в будку. Хочу увидеть твоих стариков. Например, как твой дед познакомился с твоей бабкой. А?
— Нет, нет, — спешно отозвался он, — понимаешь… Я не в ладах с родителями, бабками и так далее.
— И так до самого Адама? — коварным голосом спросила она. — Ну и что, не в ладах. Ты же ничего не боишься. Сейчас только и говорят, как ты подошел к спруту.
— Да нет, это не смелость. Очень точный расчет. За несколько мгновений я рассчитал стычку в деталях. Никакого риска.
— А рисковать ты умеешь?
(Он понял, что ему придется чем-то рисковать, и немедленно.)
— Ну! Ведь каждый имеет право на риск.
Она положила руку на его плечо. И он опять услышал, как внутри его что-то щелкнуло и струнно запело.
