Я достал камеру, сделал пару снимков и снова уставился на поле. Через некоторое время Кэтлин наконец выбралась из джипа, подошла и стала рядом со мной.
— Ты знаешь, что мне кажется? — сказала она. — Мне кажется, это место воняет. Здесь пахнет… Господи, даже не знаю чем. Гнилью.
— Точно, пахнет. Знаю.
— Так когда же мы поедем?
— Очень скоро, — ответил я.
Она хотела что-то сказать, но смолчала. Нахмурилась, секунду-другую, прищурившись, смотрела на поле, пожала плечами и пошла обратно к джипу.
Кэтлин только что исполнилось десять, и это путешествие было своего рода подарком ко дню рождения. Чтобы взглянула на мир, на кусочек жизни отца. По большей части она держалась хорошо — намного лучше, чем я, — и первые две недели без жалоб ездила по обязательным туристическим маршрутам. Мавзолей Хо Ши Мина в Ханое. Образцовая ферма под Сайгоном. Подземные ходы Кути. И памятники, правительственные учреждения и детские дома.
Кэтлин по большей части воспринимала это с удовольствием — экзотическая пища и зверье. И даже в периоды скуки и неудобств держалась терпимо и бодро. Вместе с тем, однако, казалась малость озадаченной. Война для нее была такой же древностью, как пещерные люди и динозавры.
Однажды утром в Сайгоне она спросила, что это было такое.
— Вся эта война, — сказала Кэтлин. — Почему люди посходили с ума и набросились на других людей?
Я покачал головой.
— На самом деле не посходили с ума. Просто одни хотели одного, а другие хотели другого.
— А чего хотел ты?
— Ничего. Остаться в живых.
— И все?
— Да.
Кэтлин вздохнула.
— Ну, я совсем этого не понимаю. То есть почему даже сюда ты попал с самого начала?
— Не знаю, — сказал я. — Потому что так было надо.
— Но почему.
Я попытался найти какие-то слова, но в конце концов пожал плечами и пробормотал:
— Это что-то таинственное. Сам не знаю.
Остаток дня Кэтлин была очень тихой. Зато вечером, перед тем как лечь спать, положила мне руку на плечо и сказала:
— Знаешь что? Иногда ты совсем чудной, а?
— Ну, не думаю, — сказал я.
— Да, очень. — Она убрала руку и нахмурилась, глядя на меня. — Вот ты приехал сюда. Какая-то глупость происходила много лет назад, и ты никак не можешь ее забыть.
— И это плохо?
— Нет, — сказала она тихо, — это чудно.
На второй неделе августа, к концу нашего путешествия, я и устроил эту дополнительную поездку в Куангнгай. Туристская программа была отличная, но я с самого начала хотел свозить дочь в места, где бывал солдатом. Хотел показать ей Вьетнам, из-за которого просыпаюсь по ночам, — тенистую тропу за деревней Микхе, грязный старый свинарник на мысе Батанган. Однако времени оставалось мало, и пришлось выбирать. В конце концов я решил привезти ее на этот клочок земли, где умер мой друг Кайова. Это казалось приемлемым. И кроме того, у меня здесь было дело.
