— Золотится роза чайная, как бокал вина…
Оправдывая название, возле стены громоздилась большая беленая печь, украшенная ухватами и рушниками.
Мехреньгин углядел в углу свободный столик, пробрался к нему и сел так, чтобы можно было видеть зал.
За соседним столом гуляла компания торговых моряков, отмечавших прибытие в родной порт; чуть подальше закусывали несколько шоферов-дальнобойщиков. По залу сновали несколько замотанных официанток, но Тани капитан среди них не видел.
— Обедать будем или так, выпить-закусить? — раздался над ним женский голос.
— Обедать, — отозвался капитан, подняв глаза на официантку.
Это была видавшая виды женщина под сорок, в короткой юбке и несвежем переднике.
— Котлеты берите, — посоветовала официантка, разглядывая Мехреньгина без особого человеческого интереса.
— Ну, давайте котлеты, — согласился покладистый капитан и сглотнул набежавшую слюну. Ему резко захотелось котлет, наваристых щей со сметаной и еще, пожалуй, компота из сухофруктов, который часто готовили в детском саду, куда водила маленького Валю мама.
— А Таня сегодня выходная? — осведомился он, пока официантка небрежно протирала стол.
— Таня? — В глазах женщины загорелся интерес, теперь она оценивала посетителя по пятибалльной шкале. — А она вам лично зачем? Вы ей кто?
— Знакомый, — отозвался Мехреньгин, снова сглатывая слюну. — Так выходная она или как?
— Тут она. — Женщина выпрямилась и повторила с растяжкой: — Знако-омый!
Видно было, что она проставила «знакомому» невысокий балл — примерно троечку.
— Если тут, мне бы с ней поговорить…
— Надька, ты нам скоро пиво принесешь? — гаркнул один из дальнобойщиков.
— Потерпишь! — отозвалась официантка, не поворачивая головы. — Тебе пива вообще нельзя, скоро ни в одну дверь не пройдешь! Кабину расширять придется!
— Так мне бы с Таней поговорить… — напомнил о себе Мехреньгин.
Официантка ничего не ответила и удалилась, выразительно виляя бедрами. Через несколько минут появилась Татьяна, с удивлением уставилась на Мехреньгина:
— Вы? Чего вам от меня надо?
— Между нами дверь стеклянна-ая! — взвыла певица так, что на столах задребезжали стаканы.
— Поговорить бы! — просительным тоном отозвался капитан.
Он присмотрелся к девушке и заметил, что глаза и нос у нее подозрительно красные.
— О чем? — фыркнула Татьяна. — Поговорили уже один раз! Видите, где я теперь работаю? — И она обвела взглядом заведение.
— Обижают? — сочувственно произнес Мехреньгин.
— Вот еще! — Татьяна шмыгнула носом и присела за столик. — А вам-то что за дело?
