— Есть. С разрешением, — буркнул Смирнов.
— Уже легче. А теперь пошли обедать, пока в столовой еще хоть что-то осталось, — предложил Лев Иванович.
— Вы идите, а мне после всего этого кусок в горло не полезет, — отказался Геннадий.
— Ничего. Мы его тебе туда пропихнем, — пообещал Крячко.
Настроение у всех троих было, мягко говоря, неважным, и очень средненький обед его никак улучшить не мог. Так что сыщики и Геннадий вернулись в кабинет не в самом радужном расположении духа.
Смирнов взял свою борсетку, которую там оставлял, и сказал:
— Мне тут по делам отъехать надо, к вечеру вернусь.
Он собрался было уйти, но Крячко загородил дверь и заявил:
— Вот что, Гена! Поскольку ты влип в наши дела по самые уши, отговорки типа «Мне тут в Париж по делу срочно» не прокатят. Расклад тебе Лев Иванович дал полный. Так что ты сидишь с нами здесь и ждешь, когда можно будет позвонить в Нью-Йорк, или отправляешься в камеру на ближайшие двое суток. Мы не позволим тебе рассказывать кому бы то ни было, что и как у нас происходит. Щербаков, когда Гуров ему все объяснит, нас поддержит. Так куда и зачем ты намылился?
— Я никуда не собирался ехать! — взорвался Смирнов. — Хотел просто в машине посидеть.
— А что ж тебе здесь-то не сидится? — осведомился Лев Иванович.
— Мне протез надо снять! — чуть не заорал мужик. — Нога отекла. Если сейчас не сниму и не дам ей отдохнуть, то мне завтра на костылях ходить придется!
Гуров и Крячко на своем веку повидали и пережили многое. Выбить их из колеи было непросто.
Поэтому Стас нашелся сразу:
— А чем тебе здесь плохо? Садись на стул, ногу на стол положи и можешь газеты читать.
— Здесь? — обалдел Геннадий. — А если зайдет кто-нибудь?
— Пошли к Орлову, — решительно заявил Гуров. — У него в комнате отдыха диван есть, вот на нем и полежишь.
— Да неудобно как-то… — растерялся Смирнов.
— Сказал бы я тебе, что неудобно, да ты и сам знаешь, — ответил ему на это Стас, подцепил под руку и потащил к двери.
Лев Иванович шел за ними и удрученно качал головой.
«Ну, Стас! — раздраженно думал он. — Я же его просил все о Смирнове выяснить, а он? Ничего! Он у меня еще получит!»
Орлов недоуменно посмотрел на визитеров, но, узнав, в чем дело, согласился не раздумывая:
— Конечно, пусть отдохнет. Стас, ты подушки с кресел сними и под ногу ему подложи, чтобы отек быстрее сошел, — посоветовал он.
Смирнов покраснел еще больше, чем в первый раз, и не знал, куда глаза девать. Чтобы не смущать его, друзья отвернулись, пока он снимал протез и устраивался. Они взглянули на него только тогда, когда Геннадий уже полулежал на диване, опираясь спиной о подлокотник. Культю он положил на подушки от кресел и прикрыл брючиной.
