Этот лес стал ключом ко всему, что должно случиться — множество старых деревьев, поваленных стволов, опутанных плющом, колючий кустарник. Меня удивляло, что за лесом не ухаживают, лесники не прореживают кусты, не подрезают кроны деревьев, не делают древесный уголь, старые дубы не превратили в ценную древесину. Возможно, думал я, произошел спор из-за собственности, и пока суд не вынес решения, никто не мог объявить лес своим.
— И если мы устроим здесь засаду, — продолжил я, — а Брунульф вышлет вперёд лазутчиков, он нас обнаружит.
— Значит, никакой засады, — сказал Финан.
— Это единственно возможное место, — сказал я, — так что здесь должна быть засада.
— Боже мой, — растерялся Финан.
Эадрик хмыкнул.
— Если ты попросил бы меня обыскать этот лес, господин, я не стал бы проверять всё. Лес слишком велик. Я, скорее всего, осмотрел бы его только на глубину полёта стрелы с обеих сторон тропы.
— А если бы я был Брунульфом, — добавил Финан, — я бы вообще не опасался засады в этом месте.
— Не опасался бы? — спросил я. — Почему?
— Потому что оно полностью просматривается из форта! Он же едет туда, где, по его мнению, мы его ждем, так? Если мы хотим его убить, почему бы не дать ему подъехать к камню? Зачем убивать, чтобы увидели из форта?
— Может, ты и прав, — сказал я, и эта мысль немного подбодрила меня, хотя Финан запутался ещё больше.
— Но завтра он наверняка пошлёт сюда лазутчиков, — теперь я обращался к Эадрику, — так что как следует прочеши местность до дня Одина и скажи своим людям, чтобы убрались отсюда до рассвета.
Я говорил уверенно, но разумеется, меня донимали сомнения. Станет ли Брунульф обследовать лес в день Одина, прежде чем двинется через него? Эадрик прав, лес большой, но всадник мог довольно быстро проскакать по краю, даже если понадобится время, чтобы проверить густой подлесок. Но более подходящего места для засады я не видел.
— И зачем, — снова начал Финан, — зачем ты вообще хочешь устроить засаду? Ты же привлечешь сюда три сотни злобных саксов из форта! Если подождать, пока он доедет до камня, — он резко мотнул головой, указывая в сторону усадьбы, — мы сможем вырезать всех, и никто в форте ничего не узнает. Они этого не увидят!
— Это верно, — сказал я, — совершенно верно.
— Так в чем же дело?
Я усмехнулся в ответ.
— Я рассуждаю, как наши враги. Всегда надо планировать битву с точки зрения врага.
— Но...
Я дал ему знак говорить тише.
— Не так громко, а то разбудишь три сотни злобных саксов.
