. Так, он сохранил этот сюзеренитет над королевством Прованс, сделав эффективной королевскую власть Людовика
[567]; так же в 888 г. он добился признания своего верховенства со стороны Беренгария
[568], и ему предстояло постоянно бороться с Гвидо Сполетским, который, нанеся Беренгарию поражение, присвоил королевство Италию
[569] и императорский сан; Арнульф действительно считал, что имеет все права на то и на другое, и если не стал короноваться в качестве короля Италии в 894 г., то только из уважения к Беренгарию
[570] как к своему «верному»; после смерти Гвидо Сполетского он короновался императорской короной. Следуя тому же принципу, он сохранял враждебность к Рудольфу, королю Заюрской Бургундии, пока тот не признал его верховенство
[571].
Таковы были притязания Арнульфа, которые он сохранял также в отношении Эда, а позже — в отношении Карла Простоватого. Нет сомнений, что Эд их признавал. Рассказ «Ведастинских анналов» не очень ясен; однако, судя по нему, именно Арнульф вызвал к себе Эда; тот, поколебавшись, прибыл по требованию Арнульфа, который принял его милостиво[572], а потом отослал; уже этот рассказ предполагает верховенство Арнульфа. «Фульдские анналы»[573] еще сильней акцентируют эту ситуацию: согласно им, Эд в 888 г., не желая нарушать верности, какой был обязан Арнульфу, покорно приехал к нему; позже, в 895 г., те же анналы, которые были официальными анналами Восточно-Франкского королевства, говорят, что Эд выполнил свой долг «верного» и прибыл к Арнульфу с дарами. Составителей этих анналов можно было бы заподозрить в пристрастности, если бы другие авторы не использовали аналогичные термины[574] для характеристики отношений Эда и Арнульфа. Наконец, Фульк, свидетельство которого обладает неоспоримой ценностью, называет Эда «homo» (человеком) Арнульфа[575]. Слово «homo» означало того, кто совершил «commendatio»[576], то есть вложил в знак подчинения сложенные руки в руки сеньора, присягнул ему на верность и тем самым объявил себя его «vassus», «верным», вассалом. Эд, по словам Фулька, совершил в отношении Арнульфа «commendatio», признал его сюзеренитет, а Арнульф взамен признал за ним королевскую власть.
За несколько лет до того Людовик Прованский тоже сделался «homo» Карла III, который — и это следствие выглядит неизбежным — признал за ним королевские права[577]. Тот факт, что эти события произошли почти одновременно и описывались в сходных терминах, позволяет отождествить ситуации Эда и Людовика Прованского.
