— Идемте, товарищ! — Файн осторожно тронул Зингера за рукав. — Тут всего семь километров. Ну его к шуту, — он все равно не возьмет.
— Нет, нет, — возразил Зингер, подняв голову, будто желая сказать: «Ничего, посмотрим, кто сильнее!» — и пошел прямо к вокзалу, глядевшему в вечерний сумрак единственным слабо освещенным окошком. — Поедем! — сказал он уверенно.
От того, что ему не придется шагать пешком, Зингер был в очень хорошем настроении, и поэтому он дружески поздоровался с извозчиком. Эткин так же дружески ответил, склонив свой кнут до земли.
— Сейчас поедем? — спросил Зингер, потирая руки.
— А что же, ночевать здесь? — ответил Эткин, окидывая пассажира небольшими серыми глазками из-под густых, но поблекших сердитых бровей. — Откуда будете? — спросил он, а его припухшие губы при этом не переставали шевелиться, словно они без ведома их обладателя кого-то проклинали. — А вы дороги не знаете? — обратился он недружелюбно к Файну. — Или тоже ехать хотите?
Бухгалтер не ответил. Он смотрел в сторону, словно был с извозчиком в ссоре.
— Вот видите, — сказал он Зингеру. — Я же вас предупреждал.
— Ничего, ничего, — успокоил его Зингер. — Поедем.
И тут же обратился к Эткину, совсем как свой человек, приехавший после длительного отсутствия:
— Неужели такая скверная дорога?
— А, дорога! — ответил Эткин и сдвинул шапку, словно желая получше разглядеть пассажира. — Не знаете наших дорог? Или впервые у нас? — спросил он, и его маленькие слезящиеся глазки, пробежав по Зингеру, остановились на его начищенных сапогах, которым в самую пору стоять в витрине обувного магазина. — Кто же вы такой все-таки?
Зингер не спешил представляться: «Какой-то извозчик, подумаешь». Вся эта канитель начала его злить, однако он сдержался, закусил губу и сказал с усмешкой;
— Дороги ваши я знаю достаточно хорошо. И не первый год в Биробиджане. Я и у вас бывал уже не раз, а вот вы, видать, здесь новичок, если спрашиваете, кто я такой.
— Вот, вот, именно так, — согласился Эткин, — это вы точно угадали. Но кто же вы в таком случае?
— Кто я такой, вы узнаете позднее, скажу по дороге, а пока не будем терять времени! — повелительно произнес Зингер и огляделся по сторонам, ища взглядом коня с подводой.
Но Эткин не любил, когда ему ставят такие условия.
— Хотите сказать — говорите, не хотите — не надо. Ваш товар — мое шитье.
— Вот ведь клещ! — вмешался в разговор бухгалтер.
Он рассчитывал: одно из двух, — либо ему удастся сесть на подводу вместе с Зингером, либо он посмотрит, чем кончится этот любопытный разговор. Но так как Зингер не торопился сообщить извозчику, кто он такой, то бухгалтер решил загладить ошибку гостя и сказал Эткину:
