— Борис, погоди минуточку.
Борис останавливает коня, поворачивается к Авром-Беру и ждет, пока тот поравняется с ним.
— Сколько, к примеру, может стоить вот этот ящичек золота?
Борис приподнял голову, точно желая лучше понять неожиданный вопрос.
— Стоить? — переспрашивает он.
— Да, да. Стоить. В рублях.
Вопрос этот звучит для Бориса очень странно. Уже не первый транспорт золота охраняет он, но ни разу ему и в голову не приходило спрашивать о стоимости.
— Это дело секретное, — говорит Борис. — Кроме начальника и парторга, никто этого не знает.
— Секретное? — переспрашивает Авром-Бер. И его почтение к «пассажиру» явно возрастает. — Секретное? Но — вес? Сколько он может весить? Ведь ты же его выносил.
— Это тоже секрет, — отвечает Борис, улыбаясь.
— Тоже секрет? Ну, приблизительно — пудом больше, пудом меньше…
— А сколько пудов, по-вашему, весит этот ящик?
— По-моему, верных пудиков пять! — говорит Авром-Бер, глядя на Бориса.
— Пудов пять?
— Думаешь, меньше?
— Больше.
— Например?
— Верных семь…
— Семь пудов золота?! — изумляется Авром-Бер. — Ведь это же состояние! Ведь это же стоит, быть может… полмиллиона!
Звонкий смех Бориса рассыпается по горам, нарушая предрассветную тишину.
— Этот человек понятия не имеет о своем богатстве! — произносит он наконец и, пришпорив коня, вырывается вперед.
— Неужели больше? — кричит ему вслед Авром-Бер, который окончательно растерялся от последних слов и хохота Бориса. — Больше полмиллиона? А? — и, не получив ответа, забирает вожжи в руки, задирает голову к небу, которое здесь, в горах, кажется таким близким, что вот-вот заденешь козырьком фуражки облака, и погоняет лошадей, теперь уже несущихся под гору.
На фоне голубого утреннего неба резко вычерчивались силуэты гор, расположенных на восемнадцатом километре. Авром-Бер шел рядом с возом, держа одну руку на ящике, а другой подгоняя лошадей. Возле него, не отступая ни на шаг, ехал Борис. Спокойно, но очень серьезно он шепотом втолковывал Авром-Беру;
— Не отходить от воза, гнать лошадей изо всех сил!
Авром-Бер слушал молча и чувствовал, как напрягаются его руки.
— А если мне придется драться, то как же: голыми руками, что ли? — тихо ворчал он. — Конечно, я могу и руками… Но вот у тебя на боку я вижу игрушку, да еще за спиной винтовка. — Он кивает головой на револьвер Бориса.
Борис минутку молчит. Он сидит как прикованный к лошади. И кажутся они вылитыми из одного куска серо-коричневого металла, Борис, напряженно вглядывается вперед, присматривается к ущельям.
