— Лили, как же ты замуж собираешься выходить? Я даже из кухни вижу, что у тебя тут сплошные складки!
Лили еле проглотила так и просившийся на язык ответ — вот уж на что Джеймсу было в высшей степени наплевать, так это на ее таланты накрывать на стол. И с еще большим трудом проглотила вопрос, каким чудом сестре удалось так идеально выровнять скатерть.
Мама проскользнула к сушилке, собираясь протереть фарфор; Петунья буквально выхватила посуду у нее из рук.
— Нет, мамуля, — запротестовала она, — отдыхай, сегодня будем хозяйничать мы с Лили. Мы же уже почти взрослые женщины.
— Ну да, совсем взрослые — одной шестнадцать, другой восемнадцать, — улыбнулась мама, целуя в щеку старшую дочь, но взгляд ее затуманился.
Сервировка обеда в исполнении Петуньи была достойна приема у герцогини. Она усадила маму во главе стола и отдавала Лили распоряжения, куда лучше поставить то или иное блюдо, но недовольно поджимала губы и поправляла каждую тарелку, как только та оказывалась на столе. От чудесных запахов — жареный цыпленок с подливкой, чесноком и петрушкой — у Лили потекли слюнки; не дожидаясь, пока Петунья прочитает молитву, она воткнула ложку в блюдо с картофелем и заработала от сестры убийственный взгляд.
— Петунья, кажется, ты перестаралась, — мамины глаза искрились от смеха. — Лили оказалась совершенно не в силах устоять.
— Пожалуйста, поторопись, — простонала Лили.
Разумеется, сестра поняла "поторопись" как "делай как можно медленнее" и затянула длиннющую молитву. Лили не могла мысленно не отметить, насколько же это действо отличалось от Рождества с Джеймсом и ребятами — разумеется, они всегда приглашали Сириуса, Ремуса и Питера, и те всегда приходили. Джеймс и Сириус запускали разные экстравагантные хлопушки и рождественские фейерверки из "Зонко", и что-то неизбежно загоралось, но Лили или Ремус — а чаще оба сразу, поскольку пожар обычно начинался сразу в нескольких местах — заливали пламя холодной водой. Рождественский обед, как правило, варьировался от крайне экзотичного до полнейшей дикости — в зависимости от того, что именно на сей раз откопали в тайских, марокканских или камбоджийских ресторанчиках Сириус с Ремусом. Потом Ремус играл на пианино рождественские гимны — первую пару гимнов пели серьезно, но Сириус и Джеймс всегда сводили их к игре в слова — конечно же, неприличные.
По телу снова расползлась ледяная дрожь — чтобы унять ее, пришлось отпить глоток воды. О Боже, как же она хотела увидеться с Джеймсом. Если бы только это было возможно...
