И все-таки она осталась лежать в кровати, не желая дать понять Петунье, что та преуспела. Этой ночью Лили приснился странный сон — не то чтобы совсем странный по меркам сновидений, просто какой-то... неожиданный, что ли? И все же не совсем. Ох, она окончательно запуталась.
Ей снилось, что она шла по берегу реки, от которой пахло морем. Разумеется, во сне не было запахов, но она ясно помнила, как шла и думала: "Как странно, здесь пахнет морем". А потом она подняла глаза, и на другом берегу реки стоял Северус — но она его едва узнала, потому что он выглядел гораздо старше, хотя все равно без малейших сомнений оставался Северусом.
— Сев! — он и так смотрел прямо на нее, но во сне она все равно его позвала. — Как ты туда попал?
— Не знаю, — произнес он этим своим гладким, безупречным, свободным от эмоций голосом. — Как ты туда попала?
— Можно ли как-то перебраться на другой берег? — она и правда хотела это выяснить.
— Полагаю, нам стоит пройти дальше — может, река где-нибудь станет уже, — ответил он. И они все шли и шли, каждый по своему берегу, но река все не сужалась и не сужалась. Потом Северус промолвил: "Здесь пахнет морем", — и Лили проснулась в темноте, потому что до рассвета оставалось еще несколько часов, и она лежала и думала, что голос Северуса напоминал ей гул океана.
Пылесос затарахтел и выключился; затем прогрохотал в сторону чулана, где и затих окончательно. Петунья протопала вниз по лестнице. Она собиралась готовить рождественский обед; к стряпне она сестру обычно не подпускала, но Лили и не возражала, поскольку терпеть не могла заниматься домашним хозяйством — возможно, потому, что от нее как от женщины все этого ждали.
Откинув одеяло, Лили всунула ноги в тапочки, не желая сразу расставаться с нагретой постелью. На мгновение ее словно затянуло в призрак ее обычной утренней рутины: встать, проверить, как там Гарри, вскипятить чайник, выпить чашку чая на кухне в тишине и одиночестве, затем прокрасться в их с Джеймсом комнату и достать сынишку из колыбельки. Она прижимала его к сердцу, и его теплое тельце согревало ее куда лучше, чем чай, сколь бы горячим он ни был.
Лили надавила ладонями на глаза; вспыхнули разноцветные точки. "Северус сказал, что с ним все в порядке, — напомнила она себе. — Он счастлив и любим, его многие любят".
Если Северус преподавал в Хогвартсе зельеварение, значит, он был учителем Гарри... все то время, пока Гарри учился в Хогвартсе. Сев знает Гарри и сможет рассказать, каким он вырос, с кем дружит, чем увлекается и что у него хорошо получается — все те бесчисленные мелочи, которых она не знала и думала, что никогда уже не узнает.
