– Вольно, лейтенант. Мне донесли, что ты на танке?
– Так точно. Следую в Кубинку своим ходом по приказу комбрига Катукова.
– Понял. Тута вот какое дело – немцы прорвались! 17-я дивизия, стоявшая за селом Угодский Завод, самовольно отступила по старой Калужской дороге на Тарутино[10]. Ополченцы сраные… И все, дорога на Серпухов открыта! Разведка донесла: сюда движется чуть ли не батальон немцев на мотоциклах, три тягача с пушками и штабной автобус. Они уже проследовали через Высокиничи. Мне приказано выставить заградотряд, а из кого? Тута одни деды да мальцы! И твой танк. Понимаешь?
– Понимаю, товарищ полковник, – кивнул Геннадий. – Окажем «шефскую помощь». Топливо есть, комплект боеприпасов имеется, вести бой с немцами готов. Покажите дорогу!
– Петро! – рявкнул Фирсов, обращаясь к красноармейцу. – Покажешь!
– Есть!
– А я тогда истребительный отряд соберу.
Сборы были недолги. Вскочив на броню, Репнин нырнул в башню.
– Иваныч, заводи! Немцы показались, надо бы сократить поголовье!
– Эт можно…
«Тридцатьчетверка» прокатилась по улицам Серпухова и свернула на дорогу в сторону колхоза «Большевик».
Красноармеец крикнул в открытый люк:
– Эта дорога на Высокиничи!
– Слазь тогда!
– Ну, вы… это… Дайте им!
– Дадим! Так дадим, аж жарко станет!
Танк попылил дальше, пока Репнин не углядел подходящее местечко неподалеку от реки Протвы.
– Иваныч! Загоняй сюда!
– Понял, тащ командир.
Танк свернул с дороги в лес и выбрался на опушку. Отсюда хорошо была видна дорога в оба конца.
– Экипажу – на лесозаготовки. Маскируем машину.
Вчетвером танкисты живо наломали веток и кое-как прикрыли башню, а гусеницы и без того прятались в кустарнике.
«Холодает, однако…» – подумал Репнин, ежась. С утра и вовсе морозец – на лужах закрайки леденели…
– Едут вроде… – прислушался Борзых.
– По местам!
Заняв свое место, Геша глянул в прицел.
– Идут, зольдатики… Едут, вернее.
«Ну и наглые, – подумал Репнин. – Даже разведку не выслали! Прут вперед, как у себя дома… Сейчас мы вас обучим осмотрительности!»
– Заряжай осколочным!
– Есть! Готово!
Мотоциклы танку не опасны, пропустим… Головной «Опель» или «Бюссинг» находился метрах в трехстах от танка, за ним шел автобус с длинными антеннами и еще два грузовика, набитые пехотой и тащившие на прицепе орудия.
Подпустив переднюю машину метров на сто пятьдесят, Геннадий вжал спуск.
– Выстрел!
Удар снаряда пришелся по кузову. Борта, тент, бравые пехотинцы – все подряд разлетелось в дыму и пламени взрыва. Кабину отправило в кувырок, а отцепившаяся пушка опрокинулась в придорожную канаву.
