Матиас предпочитал невысоких женщин с округлыми формами. Долговязые, неуклюжие барышни часто казались ему странными созданиями, которым неуютно в собственном теле, но леди Темпест нельзя было назвать нескладной или слишком высокой. Она была всего сантиметров на десять ниже него, а у него был замечательный рост — сто восемьдесят сантиметров. Девушка держалась вполне уверенно, пока он не продемонстрировал ее собственную потерянную шляпку. Какое облегчение, что ему не приходилось напрягать шею, чтобы разглядеть реакцию на его вопрос. Она отводила глаза, пряча душевную муку, и это наводило его на мысль: что бы она сейчас ни придумала — это, скорее всего, будет откровенная ложь.
— Мне вы можете сказать правду, — заверил он ее, понизив голос, пытаясь успокоить. — Если вы беспокоитесь из-за миссис Шиэн…
— Ничего я не беспокоюсь!
Ее негодование рассмешило Матиаса. Нельзя было не восхищаться силой ее духа.
— Я могу быть добрым, если вы будете честны со мной. Ваша дуэнья даже не узнает, что вы были очень непослушной девочкой, — поддразнил Матиас.
В карих глазах зажглась бессильная ярость.
— На что вы намекаете? Что я намеренно следила за вами и вашими друзьями? Да что вы о себе возомнили?!
Матиас нахмурился, но его лицо разгладилось, когда он вспомнил, что стало причиной ее гнева
— Увидели что-то интересное, да? Держу пари, до сего дня вы никогда не видели обнаженного мужчину, не говоря уже о трех сразу.
— Вы мерзкий, заносчивый выскочка! Я вас спрашиваю: какой джентльмен станет стягивать с себя бриджи на людях, не заботясь о том, что кто-то может проходить мимо? — спросила она, потрясая перед ним смятой шляпкой.
— Я не более заносчив, чем леди, которая прячется в траве и подглядывает за тремя обнаженными мужчинами. Вы тут же отвернулись, не в силах сдержать отвращения? Или позвали сестру, чтобы вместе наблюдать за этим зрелищем?
Темпест округлила глаза.
— Все было совсем не так! — сказала она, ее глаза блестели от ярости и стыда. — Я думала, что я одна, когда сидела на валуне. Скинула туфли, чтобы побродить по берегу речки. А потом услышала смех.
Матиас не хотел обижать ее, но у леди Темпест был вид человека, который изо всех сил сдерживает слезы.
— Вам стало любопытно, — произнес он, пытаясь как-то смягчить свою оплошность.
Она медленно выдохнула.
— Сперва мной двигало простое любопытство: кто это смеется. Я не имела ни малейшего желания вмешиваться, а поскольку я была одна, мне показалось более благоразумным не выдавать своего присутствия. Я стала пробираться сквозь высокую траву, и только тут заметила, что вы с приятелями были… — Она взмахнула рукой, поскольку не хотела упоминать об их наготе.
