– Сделаю, – сказала Виктория: – Но я никогда не поверю, чтобы Соколов завысил расход.
– Я тоже.
– Так что же вы, Надежда Алексеевна?
– Не хочу копаться в дерьме. До неприличия богатые люди считают, что все вокруг только и думают о том, как их обмануть. Так что подадим ей…
– На бедность?
– На дурость, – бросила Надежда, направившись к производственным помещениям.
В закройной она застала разгоряченную мать, испуганную помощницу Соколова и самого Соколова, который, склонившись над столом, что-то писал.
– Раскройной картой занимаетесь? – поинтересовалась Надежда.
– Мы гордые. – Ираида Самсоновна говорила с издевкой. – Мы лучше уволимся. Чужих денег мы не считаем. Считаем только свои.
Валентин Михайлович выпрямился и взглянул на нее с болью в глазах:
– Я, любезная Ираида Самсоновна, не привык, чтобы со мной говорили в подобном тоне. Ни вы, ни ваша дочь не потеряли по моей вине ни копейки.
– Прошу тебя, мама! – вступилась Надежда. – Пожалуйста, оставьте меня с Валентином Михайловичем.
Когда обе женщины вышли, она спросила:
– Это правда?
– Что именно? – сдержанно уточнил Соколов.
– Уволиться хотите?
Он протянул бумагу:
– Вот заявление.
– Не принимайте поспешных решений, – сказала Надежда. – Вы мне нужны.
Валентин Михайлович заговорил, опустив глаза:
– Мы работаем с вами, Надежда Алексеевна, почти десять лет. За это время всякое бывало. Когда жена умерла, я знал: у меня есть близкие люди – вы, Ираида Самсоновна, наш коллектив. Вы все – моя семья. – Он кротко вздохнул: – Дома меня больше никто не ждал, но здесь я был нужен. Простите, Надежда Алексеевна…
– Все из-за матери? – спросила Надежда.
– Я не жалуюсь, она по-своему права. Ее можно понять.
– Ну вот что, – Надежда разорвала заявление, – никуда я вас не отпущу. И, пожалуйста, – она подошла ближе и уткнулась в его плечо, – простите нас, Валентин Михайлович. Обещаю, мы все исправим.
* * *
Спустя полчаса Надежда ожидала мать в своем кабинете. Ираида Самсоновна вошла и сразу села напротив:
– Ругать будешь?
– Я уговорила Соколова остаться.
– И совершенно напрасно. Таких, как он…
– Таких, как он, больше нет! – перебила Надежда. – Я попрошу тебя не донимать человека.
– Хорошо, – согласилась Ираида Самсоновна. – Но я снимаю с себя всю ответственность.
– А это как тебе будет угодно. Но с этой минуты ты ни словом, ни жестом, ни взглядом не обидишь Валентина Михайловича. Ты умная женщина, мама, и, кажется, должна понимать: еще один выпад, и мы его потеряем!
