Но как только муж распахнул дверцу и приказал: «Садись», — Клавдия, влезла в «девятку» и стала обследовать ее, словно потеряла там булавку.
— Ты что? — подошел поинтересоваться Федор. — Не бойся, я все исправлю.
Крови не было. Только хрустело под ногами битое в крошку стекло. Здесь тоже висела ароматизированная елочка, но эта в отличие от других — пахла хвоей.
— Клавдия Васильевна! Клавдия Васильевна! — метался где-то за грудами железа голос Игоря.
— Федя, приведи его, — сказала Клавдия, и Федор вдруг сразу понял: случилось что-то важное, что-то серьезное и, увы, для него безрадостное.
— Она! Она, Клавдия Васильевна! — с детским смехом выпалил Игорь. — Перерегистрирована гражданкой Журавлевой на основании акта о купле-продаже-дарении от такого-то такого-то.
— Дарении или продаже?
— Это они не отмечают. Перемена собственника, и все.
— И все?
— И все.
— А когда разбита?
— Что? — не понял Игорь, поэтому улыбка сползла с лица.
— Ну, она же попала в аварию, пришла в полную негодность, отправлена на свалку. ГАИ должна была зафиксировать аварию, снятие номеров…
— Нет, — сказал Игорь. — Ничего такого.
— Отлично, — почему-то обрадовалась Клавдия. — Так, Игорек, пошуруй тут. А я пойду с Денисом поговорю, с хозяином этим. Как могла машина, разбитая в этом году, попасть аж в девяносто второй… Он где?
— Я думал, он здесь, — ответил Игорь уже из салона.
— Он в сторожку пошел, — подсказал Федор. — Открыл мне ворота и пошел в сторожку.
Игорь удивленно выглянул из машины.
Клавдии уже ничего не надо было выяснять.
— Ладно, — сказал она. — Я вызову следственную бригаду. Извини, Федя, не видать тебе этой машины.
— Я понял, — сухо сказал муж.
Слезы стояли у него в глазах.
Уже вечером, когда она уложила спать Ленку, когда и Федор, весь вечер мрачно молчавший, засопел тихонько, не дочитав газету, позвонил Беркович:
— Клавдия Васильевна, поздравляю. На заднем сиденье ребята нашли волоски. Кажется, собачья шерсть.
— Далматин? — с замирающим сердцем спросила Клавдия.
— Нет, — ответил Беркович. — Скорее — Фома.
«Хорошим людям так везти не может, — снова подумала Клавдия счастливо, уже засыпая. — Это не к добру…»
