Женщина и доктор Дрейф | страница 6

себя:

«Что ниже пояса у них — Кентавр,

Хоть сверху женщины,

До пояса они — созданья Божьи,

Внизу — один лишь черт.

Там — ад, там мрак и серная там бездна».

Дрожь отвращения и тревоги пробежала по ее, в общем-то лишенному всякого выражения, лицу, и тут она вздрогнула, услышав голос Дрейфа, раздавшийся из противоположного конца комнаты, который с нетерпением спрашивал, не пора ли им начать

(доктор был голоден, он устал, и ему хотелось со всем этим как можно скорее покончить, чтобы ровно в шесть часов госпожа Накурс подала ему ужин, обычно состоявший из вареной говядины, горошка, картофеля и привычного стакана пенистого, холодного пива).

Поэтому он, чуть небрежным жестом сморщенной стариковской руки, указал женщине на винно-красный диван,

набивка которого износилась от нескончаемого числа похожих друг на друга женщин, которые все до одной, лежа на спине, уставясь в потолок, собирая пыль, в течение часа поверяли ему глубочайшие тайны своей души.

Женщина поступила, как ей было сказано.

Пыль закружилась вокруг ее изящного силуэта, когда она с крайней осторожностью,

словно не желая нарушить свое хрупкое психическое равновесие, улеглась на диван.

Теперь в приемной Дрейфа слышно было лишь как скрипит большое острое стальное перо, которое черными до горечи чернилами записывало имя женщины,

Ева,

в старый заплесневелый журнал,

а также еще более приглушенный

звук запряженных лошадьми экипажей, катившихся мимо по Скоптофильской улице,

в городе Триль,

где в это время медленно сгущался осенний вечер и в разных направлениях спешили жители,

через мосты и площади,

по замощенным булыжником улицам, поднимающимся на крутые холмы,

в булочную, в мясную лавку или домой,

неся цветы, яйца, мясо, хлеб и прочие, более или менее таинственные, пакеты и посылки.

Дрейф с некоторым удивлением отложил ручку в сторону:

— Посмотрим, правильно ли я вас понял.

Вы, значит, утверждаете, что вам стали…

Он склонился над письменным столом, прищурился и попытался прочесть слово, небрежно записанное им секунду назад:

— …являться сотни СУДЕБ…

Тут он взглянул на женщину:

— Не так ли, милая барышня?

Женщина долгое время смотрела

широко раскрытыми, пустыми глазами

прямо в потолок,

не отвечая, не дыша и не мигая.

Зачем она послушалась совета старшего брата Сирила и пришла сюда?

Зачем это нужно?

С чего ей вообще следует начать?

Как она своим женским языком сумеет описать хотя бы крошечную часть всех этих странностей, ощущений и страданий, постоянно проходящих перед ее внутренним зрением?