Тихо.
Мы смотрим вдаль. В черной, жирно-маслянистой воде стоят столбы отраженного света. Похоже, будто противоположный берег затона покоится на этих светлых столбах. Тишина так глубока и неподвижна, что слышно, как где-то далеко-далеко чей-то хриплый голос выкрикивает:
"Майна!.. Вира!.."
Притихшая, задумчивая Тоня теребит ленты моей бескозырки. Когда я пытаюсь спросить, о чем она думает, Тоня меня обрывает:
- Молчи...
Вдруг за нашей спиной скрипит песок. Человек идет тяжело, грузно. Направляется прямо к лодке, останавливается. Я и Тоня оглядываемся одновременно.
- Ленька, ты? - удивленно спрашивает Тоня. Высокий, широкий в плечах парень не отвечает. Он стоит, попыхивая папиросой, и смотрит на меня в упор.
Тогда я встаю. Но прежде, чем я успеваю шагнуть к парню, между мною и им оказывается Тоня.
- Зачем ты пришел? - спрашивает она у парня.- Что тебе нужно?
- Поговорить с этим женихом,- он кивает на меня.- Только и всего.
"Женихами" на флоте называют форсистых первогодков. "Женихи" корчат из себя бывалых моряков. Я должен ответить на оскорбление.
- Что ж, не возражаю,- говорю я как можно спокойнее.- Пожалуйста, Тоня, не мешай. Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.
- Сиди,- Тоня сердито усаживает меня и, снова повернувшись к парню, говорит ему:- А ты, Ленька, сейчас же уходи, слышишь? И больше не попадайся мне на глаза.
К моему удивлению, парень, потоптавшись на месте, подчиняется. Скользит по мне взглядом, как бы давая понять, что наш разговор не окончен. Против этого я тоже не возражаю и незаметно киваю ему головой.
- Кто это?- спрашиваю я у Тони, проводив парня взглядом.
- Ленька Балюк,- она пожимает плечами.- Работает водолазом на спасалке.- И, помолчав, добавляет:- Но ты не бойся, он тебя не тронет.
- Бояться? Мне?
- Ты его не знаешь, его все боятся,- говорит она.
- Но ты ведь его не боишься?
- Так это же я...
В ее голосе такая уверенность, что у меня возникает подозрение. Кто он ей, этот Ленька? Отчего она имеет такую власть над ним? От одной мысли, что она могла и с ним когда-нибудь вот так же сидеть на этой лодке, как сидит теперь со мной, у меня начинает болезненно ныть сердце.
Тоня видит, что я насупился, и смеется. Ленька еще не успел скрыться за деревьями и может нас видеть, но она прижимается ко мне. И прежде чем я успеваю сообразить, что произошло, она отталкивает меня, шепчет: "А целоваться ты не умеешь..." - и бежит к дому. Оттуда доносится ее озорной голос:
