– Я совсем забыла о ней! – Я приняла у него из рук шкатулку.
– А еще я обнаружил высохшую мышь вон в том керамическом кувшине у дивана. Должно быть, она свалилась внутрь и оказалась в ловушке, когда сверху на него положили журналы.
Я не удержалась и содрогнулась всем телом.
– А теперь, как вы правильно заметили, у вас появился новый стул, которому можно найти применение.
– Но куда подевалось все остальное?
– Если под «всем остальным» вы подразумеваете счета, квитанции, черновики докладов и иллюстрации, то они помещены каждый на свое место.
– Куда именно?
Он взглянул на меня с таким видом, словно я отпустила неудачную шутку.
– В выдвижные ящики и секретеры, где обычно и лежат вещи подобного рода.
– Но… но… как же я теперь отыщу их?
Он поклонился:
– Предоставьте это мне. Просто дайте мне знать, что вам нужно, и я найду для вас искомое.
Меня охватила паника, когда я вновь окинула взглядом эту опрятную и незнакомую комнату. Я опустилась на стул. Со всего размаха.
Мистер Тримбл поморщился.
– Это, конечно, очень хорошо и мило, что вы разложили все вещи по тем местам, где можете сами найти их, но откуда мне знать, что счета оплачены, корреспонденция ведется, а…
– А как вы узнавали об этом раньше?
– Я просто… Я просто знала. Я помнила, что следует сделать. – И со всеми делами я управлялась, словно жонглер, держащий на пальце крутящуюся тарелку. В нужный момент, за мгновение до того, как она должна была упасть, следовал очередной толчок, и вращение продолжалось. Вот и у меня в голове постоянно крутился перечень неотложных дел, а потом память подсказывала мне заняться чем-то конкретным. – И делала то, что нужно.
– Ну а теперь очень легко узнать, что уже сделано, а что – нет. Так что вам более не о чем беспокоиться.
Интересно, как это я могу не беспокоиться, когда просто не вижу того, что должно вызывать у меня беспокойство?
– Кроме того, как вы не устаете повторять, отныне это – моя ответственность.
– Да, но это не значит, что вы можете перевернуть все с ног на голову и…
– Я категорически не согласен с тем, что перевернул все с ног на голову. Я всего лишь разложил по местам то, что было перевернуто до меня. Вами.
– Это возмутительно и несправедливо!
Мимо нас с отсутствующим видом прошел отец, направляясь к себе в кабинет, но, подойдя к нему, он надолго застыл на пороге, а потом обернулся к нам. Глаза его растерянно моргали за стеклами очков:
– Хотел бы я знать… Мне казалось… Я готов поклясться, что только вчера работал вот здесь. – И он показал на свой письменный стол.
