Конечно, я во многом виновата, не скрою. Мечтала, чтобы Звягин ночами грыз подушку, представляя меня в объятиях другого, красивого и богатого. Чтобы чувствовал себя униженным… Но Володя оказался тем человеком, который направляет агрессию вовне, а не внутрь себя. В измене он обвинял одну меня, начисто позабыв о том, как долго я его ждала. А он не говорил «да» или «нет». Изводил молодую красивую женщину, с которой многие мечтали переспать и готовы были дорого за это заплатить. Видимо, мой бой-френд надеялся, что я буду крепче любить и больше ценить его, но добился ровно обратного эффекта.
Мы были знакомы около шести лет, и половину из этого срока я думала о мести. Но тогда под местью я понимала вовсе не то, что сейчас. Просто пыталась найти для себя выгодного партнёра и тем самым утереть нос Звягину. А то обстоятельство, что он был спецназовцем, прошедшим особую подготовку, киллером, ревнивцем, безбашенным самцом, придавало моим мыслям и намерениям особую остроту.
Я всю жизнь любила действовать на грани фола. Книги и фильмы выбирала такие, чтобы с «мурашками». Потому, наверное, и бросила первого своего парня, перед тем отбив его у лучшей подруги и поссорившись с ней навсегда. К Звягину прибилась много позже. И, не скрою, поначалу была счастлива с ним.
О, если бы мама, которая родила меня и трепетно выращивала, знала, кем я стану, то, наверное, повесилась бы! Мой отец, Семен Львович Бобровский, военный дирижёр, полковник, самый лучший мужчина на свете, вторым браком женился на юной студентке юридического факультета МГУ. Перед этим у него была семья, два сына — Геннадий и Григорий. Гена умер в десять лет от ревмокардита. Папа рассказывал, как мальчик плакал, хотел жить… Он всё понимал, просил помочь, а родители ничего не могли сделать. Гриша тоже был сердечник, но ему сделали операцию и, вроде, вылечили. Но всё равно он и сейчас почти инвалид.
От всех переживаний первая жена папы заболела какой-то особой, скоротечной формой рака шейки матки и умерла. Папа остался с восемнадцатилетним сыном. Выбирал, кому предложить руку и сердце. Жених он был завидный, часто и надолго за границу, имел трёхкомнатную квартиру в Москве и престижную в те времена машину «Волга».
Претенденток было много. Очень хотела занять место своей покойной сестры папина свояченица, проживавшая в Минске. Но папа неожиданно для всех предпочёл Олю Белкину, приехавшую учиться в Москву из Новосибирска.
Родня грохнулась в обморок. Ему — пятьдесят, ей — девятнадцать. Гриша и то старше, незадолго перед этим женился. Ёжику понятно, что студентка гонится за состоятельным мужем и московской пропиской. Но капельмейстер-то что, рехнулся? Папа отвечал, что хочет иметь здоровое потомство от сибирячки, чтобы кровь с молоком. И обязательно девочку!
