Проклятие Ивана Грозного. Душу за Царя | страница 90



Но рокот быстро стих, когда разглядели, как идут в сердцевине отряда, словно овцы под охраной пастушеских собак, монахи, распевающие, негромко и печально, покаянные молитвы.

И не только монахи.

Как многослойный пирог, двигались иноческие рясы, оттеняемые белизной исподних рубах. Привязанными к сёдлам опричных коней, гнали к месту казни осуждённых. Стариков и молодых, мужчин и женщин: для государева правосудия нет различий.

И как только слух передавался, никто ж не ушёл со своего места! Но толпа густела на глазах; голоса, осмелев, порхали от стены к стене, от помоста к плахе.

Когда казнят не тебя — это развлечение!

У помостов Малюта сноровисто разлил море монахов и осуждённых на озерца, появившиеся перед каждой из плах.

   — Кого ждём? — переговаривались зеваки.

   — Государя, вестимо! — отвечали одни.

   — Нет, Иван Васильевич не будет глазеть на кровавое действо, — уверенно сообщали иные. — Сейчас вот палачей подвезут — и начнём, с Божьей помощью!

«Начнём» — слышали, уважаемые читатели? Как же важна многим сопричастность к делам государственным, хотя бы и таким, кровавым!

Правы оказались те, кто ждал государя.

Несколько опричников, из тех, кто привёз казнимых, направили коней прямо на толпу, расчищая дорогу трём товарищам.

Недовольный ропот затих мгновенно, как только едва не затоптанные конями зеваки разобрали, чьи лица скрываются под монашескими колпаками опричников.

К Лобному месту царская охрана прокладывала путь Ивану Васильевичу, его сыну, царевичу Ивану, и государеву дьяку Андрею Щелкалову.

Так, видимо, Моисей раздвигал волны Чёрного моря на шаг впереди себя.

Сразу же за спинами небольшого отряда человеческое море снова смыкалось, гомоня и волнуясь, как волны во время шторма.

Кажется, так просто взойти по нескольким ступеням на деревянный помост, приподняться над морем голов. Но Лобное место — не просто возвышение. Как Покровский собор, что неподалёку — это образ града Иерусалима, так и помост олицетворяет Голгофу. Гору, где распят был Спаситель. Где в незапамятные времена захоронена была голова первочеловека Адама, огромная настолько, что и гора-то, собственно, не что иное, как иссохшая лобная кость черепа.

Тяжко подниматься на Голгофу, даже если ты — царь.

Только Андрею Щелкалову всё было нипочём. Придя в себя после вчерашнего потрясения, он легко, стрижом, первым взлетел на помост Лобного места, горделиво выпрямился, подняв над головой обе руки.

Зеваки притихли, и негромкий голос дьяка стал слышен всем: