Андрей не только закрыл за собой дверь, но и подождал возле неё, прислушиваясь. Вдруг разбуженному слуге захочется полюбопытствовать, чем это занимается господин с поздним гостем? Слуге же, видимо, хотелось лишь спать: успокоенный, Андрей, смахнув какие-то бумаги на пол, уселся перед продолжавшим стоять хозяином дома.
— Что вы хотите услышать, сударь? Что велено вам сказать, или — что мне надо сделать, не ставя вас в известность?
— Второе, синьор, — тотчас откликнулся Ридольфи.
«Как интересно, — подумал Андрей. — Флорентиец умнеет на глазах».
— Вы знаете, как казнили графа Нортумберленда?
— Не надо подробностей, синьор, мне же ещё спать сегодня, а кошмары...
— А знаете, что его доверенного камердинера тогда оставили жить?
Ридольфи застыл, как жена Лота, превратившаяся в соляной столб.
— Он умер на дыбе, но успел рассказать людям милорда много интересного.
— Милорда?
— Вы разве не знакомы с графом Сесилом, сударь? Милейший, скажу вам, человек. С мягкими руками и детским взглядом. Добрым таким...
Андрей ядовито улыбнулся. «Забирает», — подумал он, глядя, как лицо банкира начинают покрывать бисеринки пота.
— Например, о том, сколько денег передал мятежному графу неизвестный доброжелатель.
— Ага! Неизвестный?!
Ридольфи явно оживился. Соляной столб оттаял.
Ничего, думал Молчан, сейчас мы доведём тебя до кипения. Выпаривать соль будем, значит...
— О да, милорд не знает его имени. Не то, что мы с вами, не так ли, сударь? Но знает суммы, напомню. Как и мы с вами, сударь. Но не Ганза...
Bueno, как говорил учивший его в Москве итальянец, пробивая защиту и касаясь кончиком шпаги незащищённой груди. Хорошо, сударь, вот я обозначил удар. Вести руку дальше или признаете поражение?
Ридольфи выпарился.
Мятежникам Нортумберленда досталось гораздо меньше денег, чем давала Ганза. Ридольфи хватило глупости и жадности, чтобы обокрасть немецких купцов. Банковский процент, per favore...
— Что вы хотите, сударь?
— Взаимопонимания, не больше. Знать о переписке, что идёт через вас. О людях, к вам обращающихся. Обо всём, сударь, что делается против её величества...
— Это же петля, — в ужасе прошептал Ридольфи.
— Отнюдь! Быть может, для кого-то, но не для нас с вами, сударь! Мы ещё не заработали всех денег, не так ли?
Андрей улыбался. Дружелюбно, как волк, нашедший овечье стадо.
— Сколько вы хотите?
— Предлагаете долю? Польщён. Но можете и дальше продолжать обкрадывать Ганзу и испанцев, это не моё дело. Я буду, если не возражаете, торговать полученной от вас информацией.
